Онлайн книга «В темном-темном космосе»
Затем чаша весов склонилась в пользу Алмуроа. Однако, поразмыслив, Хендрикс понял, что для него рептилоидность является синонимом варварства. Он отодвинул бумаги. Ну разве можно быть объективным в таком важном деле? Остаток ночи Хендрикс потратил на борьбу с собственными предубеждениями, которые мешали мыслить непредвзято. Цивилизованность, внушал он себе, не имеет ничего общего с внешним видом. Представители цивилизованной расы могут быть пяти метров ростом, говорить ушами и без умолку нести чепуху. А вот ловкие, благообразные и чистоплотные существа на поверку могут оказаться совершеннейшими дикарями. К утру он уже был готов сдаться. После отсортировки предрассудков в голове осталась пустота. – У нас есть время для еще одного теста, – сказал Дженкинс, когда все собрались вместе. – Потом придется принимать решение – раз и навсегда. Господа Томлинсон и Карнье разработали тест, и, я надеюсь, он что-нибудь да прояснит. Они прошли вслед за Дженкинсом в комнату, примыкающую к комнате Алмуроа. Сквозь стену из зеркального стекла они могли наблюдать за пришельцем, оставаясь при этом невидимыми. В комнату Алмуроа вошел доброволец. Бросив на пришельца презрительный взгляд, он сказал: – Ладно, парень. Ты уже успел? – Успел что? – спросил Алмуроа, поднимаясь на ноги. – Помолиться, чертов дикарь. Теперь-то мы точно знаем, что ты посланник Слирет Пэк! Алмуроа отреагировал молниеносно. Гневно зарычав, он оторвал человека, словно щепку, от пола и поднял над головой. Доброволец пронзительно закричал, и тут пришелец спохватился. – Прошу прощения, – сказал он, с осторожностью ставя человека на ноги. – Мы, солдаты, парни темпераментные. Я погорячился. Доброволец с побелевшим лицом пятился к двери. – Вам больше нечего бояться, – заверил Алмуроа. – Вообще-то, я существо цивилизованное, несмотря на вспыльчивый нрав. Раз уж ваш народ предпочел ошибиться, я с этим ничего не поделаю. – Он уселся обратно в армированное кресло. – Надеюсь, ваши дети простят вас за то, что вы собираетесь сделать. – Видали? – Карнье толкнул Хендрикса в бок. – Примитивные, едва сдерживаемые эмоции. Он себя выдал. – Будь он цивилизован, – заметил Хендрикс, – его реакция на нашу глупость, возможно, была бы такой же. – Не путайте божий дар с яичницей, – промолвил Карнье с отчаянной уверенностью. – Он выказал реакцию дикаря! – Теперь протестируем Ирика, – сказал Дженкинс. Потрясенный доброволец согласился повторить опыт при условии, что его подстрахуют. – Ладно, парень, – обратился он к чешуйчатому Ирику. – Ты все успел? – А что я должен был успеть? – удивился Ирик. – Помолиться, чертов дикарь, – сказал человек, отходя бочком от шипастого хвоста. – Теперь-то мы точно знаем, что ты посланец Харраг-орды! Некоторое время Ирик просто стоял, подергивая антеннами. Затем повернулся и отошел к окну, обвив хвостом запястье. – Что ж, очень жаль, – сказал он, не оборачиваясь. – А варварам понравится эта планета. Только не говорите, что я вас не предупреждал. – Вот! – торжествующе выкрикнул Томлинсон. – Ну наконец-то хоть что-то! Вы это видели? Как ловко он скрыл свои эмоции! – Полагаете, он варвар? – спросил Дженкинс. – Безусловно! Его безразличие наигранно. Разве можно сохранять спокойствие, когда судьба твоего народа висит на волоске? Он поступил как расчетливый, безжалостный и аморальный дикарь. – Я смотрю на это иначе, – возразил Карнье. – Мы видели самоконтроль цивилизованного существа. – Ничего подобного, это не более чем хитрость, – терпеливо пояснил Томлинсон. – В отличие от искренной реакции Алмуроа. В критический момент тот не сдержал эмоций. Ясно же, что Алмуроа туповатый, но честный солдат. – Господа, в нашем распоряжении один час, – объявил Дженкинс. – Предлагаю перейти в конференц-зал и принять решение. – Итак, – первым взял слово Карнье, когда все расселись. – Я сделал выбор в пользу Ирика. Хочу объяснить почему. Во-первых, я уверен, что его самоконтроль в последнем тесте – безусловный признак культуры. Дикари не способны сдерживать эмоции. – Вы никогда не слышали о примитивном стоицизме? – тихо спросил Томлинсон. – Во-вторых, – продолжил Карнье, игнорируя вопрос, – по данным биологов, у Ирика более развитый мозг. Это предполагает более развитый интеллект – сопутствующий признак цивилизованности. И наконец, его отрицание нашего искусства – это, безусловно, более искушенная оценка в отличие от коварного одобрения всего и вся, выраженного Алмуроа. – Вы абсолютно не правы. – Томлинсон затушил сигарету и встал. – Я уже указывал на искреннюю реакцию Алмуроа в последнем тесте. Подумайте и о его самоконтроле: оценив ситуацию, он отпустил человека. Ирик же отреагировал именно так, как, по его мнению, мы от него ждали. Хендрикс слушал, но ему нечего было сказать. Почему-то все аргументы казались неубедительными. Хотя все это не более чем личное мнение… В дверях возник офицер ООН. – Сэр, нам нужен ответ, – обратился он к Дженкинсу. – Хорошо. Будьте добры, подождите за дверью. Офицер прикрыл за собой дверь. – Господа, пора. Разговоры стихли как по команде. – Хорошо. Прошу поднять руку тех, кто считает варваром Ирика. Взмыло несколько рук. Хендрикс после секундного колебания голосовать не стал. Дженкинс пересчитал руки и сказал: – Теперь те, кто считает варваром Алмуроа. Снова пересчитал. – Голосовать должны все. Поэтому повторим. Пожалуйста, сделайте свой выбор. На этот раз воздержался один Хендрикс, не считая самого Дженкинса. Голоса поделились поровну. – Кто не голосовал? – спросил Дженкинс. – Я, – ответил Хендрикс. – Времени больше нет. Пожалуйста, проголосуйте. – Я не могу. – Но вы должны. В чью пользу ваш выбор? – Ни в чью, – продолжил упрямиться Хендрикс. – Убедительных доказательств нет. – Но вы обязаны проголосовать. – Хотите, чтобы я подбросил монетку? – в отчаянии спросил Хендрикс. – Если без этого никак… Решение должно быть принято! По лицу Хендрикса катился пот. Проклятый выбор! Он должен его сделать. Всего-то: назвать имя – и напряжение спадет. – Я голосую… против обоих, – хрипло выдохнул Хендрикс. – И поступайте как знаете. Добавить мне нечего. Дженкинс пригвоздил его взглядом, и на мгновение Хендриксу показалось, что сейчас ученые стаей набросятся на него. Он знал, что играет нечестно. Они поставили свое будущее на кон. Почему не он? |