Онлайн книга «В темном-темном космосе»
На лице Дональдсона появилась ироническая ухмылка. – Ты мне не веришь? – По-моему, тебя все устраивает, – сказал муж. – Уолт! Как ты можешь! – Все это происходило на моих глазах, забыла? Трижды на той неделе, дважды на этой. И тебе всякий раз нравилось. – О господи! – Снова у нее закрылись глаза. – Уолт… – Что? – Я хочу сказать… – Последовала почти минутная пауза. – Я хочу сказать… – Она резко открыла глаза. – Я что-то сказала? – Ничего. – Как же в сон клонит, – пожаловалась Фэй. – Но я хотела сказать… – У нее опустились веки. – Сейчас спать нельзя! – закричал Дональдсон. – Нельзя, Фэй! Врастяжку, как под наркозом, она пролепетала, не открывая глаз: – Не могу, засыпаю… Прости… Муж наклонился к ней и зашептал на ухо: – Кто он? Фэй! Кто он, скажи. Она застонала, но не ответила. Уолтер Дональдсон расхаживал взад-вперед по ярко освещенной фешенебельной спальне и посматривал на жену, уснувшую на удобной двуспальной кровати. Он потер лицо, покрытое жесткой черной щетиной, и ссутулился еще больше. А потом услышал глубокий вздох. – О нет! – пробормотал Дональдсон. Фэй зашевелилась на одеяле, потянулась по-кошачьи. Начинается! Он понимал, что надо немедленно ее разбудить, но не двигался, лишь смотрел как зачарованный. Она потянулась и расслабилась. Потом улыбнулась, и эта улыбка сделала ее лицо совершенно чужим – такое лицо Дональдсон видел лишь несколько раз в жизни. – Привет, – прошептала жена. Он наблюдал, затаив дыхание. И ненавидел себя за то, что не будит ее. По ее телу прошла легкая дрожь. – Мне нравится, – сказала Фэй. – Так приятно. Она задвигалась, словно откликаясь на ласки кого-то невидимого. У Дональдсона желудок сжался в ноющий комок. Вдруг ослабли колени, и пришлось опереться на стену. Он беспомощно смотрел. На лице его жены отражалось вожделение; казалось, оно заполнило спящую целиком. – Ты чудо, – проговорила она. – Ты просто невероятный. Ни одна женщина не устоит перед таким мужчиной. Только не прекращай… Дональдсона затошнило, желудок будто пролез в горло. Пальцы его крупных рук корчились и сплетались в змеиный клубок. Он все смотрел, привалясь к стене, как любовник-фантом, соблазнитель из сна, ласкает его жену. А она отвечала на ласки, и до того реалистично – невозможно было поверить, что любовника рядом нет. На прошлой неделе Дональдсон дотронулся до Фэй, допустив ужасную мысль о проникшем в их спальню невидимке. Однако это была лишь чудовищной силы греза, которая врывалась в подсознание женщины, едва предатель-сон открывал дверку. – До чего же ты хорош! – восхищалась жена. – Мой идеал! – Проснись, дрянь! – Дональдсон влепил ей пощечину. – Нет! – закричала она. – Только не сейчас, умоляю!.. Глаза распахнулись, и она уставилась на мужа. Села, энергично потерла щеку. – Мне бы кофе, – произнесла Фэй. – А больше ты ничего не хочешь сказать? – прорычал он. – Опять то же самое? Трижды на этой неделе, трижды на той. А ведь обещала, что не повторится. – Я правда была уверена, что не повторится. Прости, Уолт. Мне так жаль. Но чуткому уху Дональдсона послышалось в ее голосе не раскаяние, а досада. Фэй разбудили в момент наивысшего блаженства. «Злится на меня, – подумал он. – Да и как она может не злиться?» – Неплохо было в этот раз? – спросил Дональдсон, не узнавая собственного голоса. – Прекрати. – Нет, ты скажи. Я ведь кое-что видел, и тебе это известно. Мне надо знать все. Сегодня дружок тебя не разочаровал? Конечно нет, такого просто не может быть. Он с каждым разом все лучше. Жалко, что не могу свечку ему подержать. Или могу? – Уолтер, иди к черту! – вскричала жена. – Так говоришь, будто он настоящий, а это всего лишь сон! Я понимаю, тебе неприятно, даже противно, правда, понимаю. И не обижаюсь. Но ты не должен забывать: это только сон. Ведь на самом деле ничего не было. – Да неужели? – сощурился Дональдсон. Глядя ему в глаза, Фэй помассировала щеку. – Когда это все начиналось, я поверил, что на самом деле ничего нет. Помнишь, как тебе в первый раз приснилось? Мы тогда вместе посмеялись. – А что тебе мешает посмеяться сейчас? – широко зевнув, спросила жена. – Да вот не хочется почему-то. Может, потому что ты, Фэй, изменяешь мне. – Спятил? – Это я-то спятил? Давай-ка поразмыслим логически. Ты ведь помнишь, что он делал с тобой? Ничего не забыла? – Ну… – Фэй, ты же признала две недели назад, что запомнила сны до последней секунды. Каждое касание, каждое слово… – Зря я тебе сказала тогда, – насупилась она. – И вообще, это ложная память. – Нет никакой ложной памяти. – Дональдсон снова принялся мерить шагами комнату; желудок болел ужасно. – Память – это сценарий, создаваемый мозгом: с актерами, ролями и чувствами. Сама по себе она реальна. А какие действия ее стимулируют, не имеет значения. – Это действительность не имеет значения? – спросила Фэй. – Не имеет значения то, что я всегда была абсолютно верна тебе, абсолютно честна с тобой? Уолт, в чем ты меня обвиняешь? Я ничего плохого не сделала. – Не сделала физически, – потер глаза Дональдсон. – Странно, я привык считать, что важнее всего физические действия. Оказывается, это не так. Они и правда не играют никакой роли. Соприкосновение плоти с плотью – вот что значимо. И не надо улыбаться, Фэй, я говорю совершенно серьезно. – Прости. – У нее опять слипались глаза. – Давай представим два куска плоти, трущиеся друг о друга в вакууме. Оба не имеют личности; их деятельность абсолютно бессмысленна. Что здесь значимо, а что нет? Значимы мысли, чувства, мотивы, а наиболее значима память обо всем этом. – Чепуху городишь. – У Фэй опустилась голова. – Я много думал, – сказал жене Дональдсон, – и теперь знаю, что прав. Физическое действие может быть кратковременным, не дольше секунды, и не оставляющим видимых следов. Но оно сохраняется в памяти, и в памяти оно живет, возрождаясь снова и снова. В памяти ты была мне верна и в памяти же отдавалась чужим рукам, чужим губам, делая это добровольно и даже с радостью. Ты в самом деле веришь, что не изменяла мне, – вот чего я не в состоянии вынести. – Я тебе изменяла? – с закрытыми глазами проговорила жена. – Только в дурацком сне. |