Онлайн книга «Замена»
|
Люди мелькали, отшатывались. Я смотрела кино в обратной последовательности и невольно сжала пальцы, ища руку Анатоля. Его вели где-то сзади, и последним излетом охоты стала чужая мысль – обрывок его разума. Я не успела ничего понять, но точно знала: Куарэ жив, с ним все в порядке. Стимулятор работал: картинки понеслись в оглушительной последовательности. Какая-то подворотня, какие-то люди, мраморная шипастая глыба с трубой на плече – кто-то из Белой группы. Я остановилась, я опиралась обеими руками в стену, смотрела в битый асфальт и тяжело дышала. Сердце колотилось между голосовых связок. Стена была мокрой и холодной. Звуки начали приходить разрозненно: будто что-то хрипело, настраивалось. В глазах зарябило: на картинку ложился привычный второй план. – Соня? Я открыла глаза. Потолок, доктор Мовчан, источник света слева. Я лежала на чем-то мягком, а грудь и живот сдавливала влажная ткань. – Родная моя, сколько секунд в минуте? Губы слиплись, говорить не хотелось. – Шестьдесят. – Очень хорошо. Поднимайся. Давай переоденемся, вытрем тебя. Я провела рукой по животу, по груди. Коснулась волос. Всюду влага, словно меня облили. – Пот, – сказала Мовчан, прежде чем я поднесла палец ко рту. – Ты кошмарно пропотела, я такого еще не видела. Боль? Я прислушалась и ненадолго прикрыла глаза. Болело как всегда. – Как все выглядело? – Великолепно, – сказала доктор, помогая мне сесть. Кроме головы боли нигде не было, но промокшая одежда сковывала зябкими ремнями. – Великолепно? – Именно! – подтвердила Мовчан, отбрасывая куртку. Попутно она задержала руку на моем запястье. Видимо, пульс ее устроил, потому что она быстро отстала. – Вы с Анатолем столкнулись лбами, и прото-Ангел аннигилировал между вами. Семь сотых секунды. А субъективно сколько? – Около семи-восьми минут. Я раздевалась. Меня мутило: Мовчан курила, пока мы убивали Ангела. Много курила, пыталась зажевать запах мятной жвачкой. Отвратительно. – Картину видений заполнишь потом, – махнула доктор, подавая полотенце. – Но успели вы очень вовремя, родная моя, очень. Судя по косвенным признакам, вот-вот должна была начаться витрификация. Я представила себе, как стеклянные нити, возникшие из пустоты, пронзают зал. Несколько десятков людей сразу повисают на полупрозрачных вертелах. Некоторые нити ломаются, некоторые – нет. В любом случае, их становится все больше. – А иди-ка ты в душ, Соня, – сказала Мовчан. – Душ? – Душ, душ. Это вагончик кого-то из приглашенных звезд, – без улыбки пояснила она. – Все удобства. Я осмотрелась, заметила зеркало с подсветкой, какие-то костюмы, среди которых пятном выделялся мой собственный: на тремпеле, в прозрачном целлофане. Среди блесток и металлических заклепок он смотрелся как труп. Пропитанные потом волосы больно кололи шею, плечи. Полотенце тоже оказалось колючим. – Вон двери, – подсказала доктор и уселась на диван. В ее руках материализовался лэптоп. – Зови, если что. Шок миновал. За дверцей в душевую осталась Мовчан со своим сокровищем: у нее наверняка уже есть все данные наблюдения. Я сидела под душем, пытаясь разогнать облако перед глазами: то ли пар, то ли усталость. Шипела вода, из памяти всплывало неприятное сравнение с дождем из пота – там, в микрокосме Ангела. «Удалось?» – спрашивала я себя. Ангел исчез, не успев прорости. Люди выжили, ничего не поняв. Теория вошла в практику, как рука в перчатку. И все же, я ощущала досаду. Первое: я ничего не поняла из объединения микрокосмов. Какие-то отрывочные видения, обломки ощущений – они были пусты, словно прошли тысячи километров. И я до сих пор не знала, что ощутил Куарэ. Я не хотела, чтобы ему досталось что-то большее, чем мне. Второе: Ангел погиб до того, как я его уничтожила. И снова Куарэ. Я закрыла кран и начала вытираться. Вопросы были сильнее боли. * * * Анатоль сидел в гримерном кресле и вертел в руках электрогитару. Заметив в зеркале движение, он вздрогнул и поднял голову: – Витглиц? Я подошла ближе. Куарэ поставил гитару к столику и встал. От него пахло чем-то сладко-мягким: он тоже принял душ, и у него не оказалось мужского мыла. – Дичь какая-то да? – одной рукой он потер шею, а другой обвел рукой комнату. Его движение будто бы подчеркивало аляповатость интерьера. Куарэ безошибочно попадал по стыкам, по эклектике передвижной гримерки: безликое, цветастое, пустое, по сути, помещение. «Да еще и на колесах вдобавок», – подумала я и сама удивилась: «Почему «вдобавок»?» – Я и к лицею не привык, а теперь это вот, – пожаловался Куарэ и спохватился: – Э-э, может, присядем? Вы как? Я пожала плечами, а потом вспомнила слова Старка. – Ого, хм, – улыбнулся Куарэ. – А вы улыбаетесь… «…после всего этого», – без труда закончила я, проследив за сменой его мимики. Улыбаться расхотелось. – И вы, и я целы. Никто не пострадал. – Кроме этой девушки. – Ее уже было не спасти. Никого из них спасти нельзя – обнаружить можно, убить можно. Спасти – нет. – Да понимаю я, – махнул он рукой. – Но как-то… Исчезла она, да? А все это, что мы пережили? Весь этот лес, чудо это. Я чуть не свихнулся, когда вы с ним обниматься стали. Я нахмурилась. – Обниматься? Вы меня видели? – Да, разумеется, – удивился он. – А вы меня нет? Я хотела покачать головой, но потом вспомнила ледяной шквал, в сердце которого мне померещилось что-то. Шквал, который совершил почти невозможное: скомкал и раздавил такой прочный и такой хрупкий микрокосм Ангела. – Не уверена. Можете описать, что именно вы видели? * * * …Лес из видения Куарэ был похож на мой: уродливый, неземной, лес, полный символов и цветущий словами. Гноящиеся деревья расцветали под небом, которое одноглазо смотрело вниз. Чаща завивалась вокруг статуи… * * * – Как это? – Не понимаю. К ней сходились все слова, все… Ну, черт, – он пощелкал пальцами, облизывая губы. – Не знаю. Я воспринимал это как радиусы какие-то. Ну, силовые линии. Я кивнула, ничего не понимая. – Вы… Вы появились, обняли статую… Он замолчал, откашлялся и закончил: – Вы словно вжимали себя в нее. Выглядело это… Мерзко. Извините. Что вы делали? Метафора, поняла я. Он просто все не так увидел. – Я отравила Ангела собой. |