Онлайн книга «Вождь из сумерек»
|
Но и так хороша! Штаны туже собственной кожи. Волчовка на груди не сходится. Короткие голенища сапог в икры впились. Зачем тебе меч, милая барышня? И без меча любой мужик к твоим ногам рухнет. Тебе бы спицы в руки да у красного оконца сесть. Женихи бы в штабеля, в поленницы валились. Звенят мечи. Не терпится девке за обиду посчитаться. Задумался. Рука сама с мечом управляется. Блок. Атака. Снова блок… Нырок, атака и с финтом удар… Одним мечом стало меньше. Подцепил его кончиком меча, подкинул, поймал в левую руку. Взвыли мечи в его руках, исчезли в ослепительном сиянии и сам он словно пропал из глаз. Посыпались короткие точные удары. Вырвался чей-то меч из неловкой руки, заплясал, словно живой в воздухе и отлетел в сторону, вонзившись в бревно. Еще один. Этот в землю. Ну, берегись, Купава. Вбил оба меча в землю. Пропустил удар мимо груди, встретил плечом, правой рукой за кисть, повел по дуге вокруг себя. Выпал из руки меч. Ногой его в сторону. Чтобы не порезалась. Теперь подножка. Есть касание. Пожалел, положил бережно, чтобы щечки не ободрала. Рука за спиной. Колено сверху… Взвизгнула. Хитришь. Еще не больно. – Война или мир? Губку прикусила, но терпит. – Ну, терпи, терпи. На сердитых воду возят. – Так нечестно! – Ой, ли? Ты с мечом, а я одинокий и практически беззащитный… и не честно? – Сам виноват! От обиды вот-вот слезы брызнут. Может, пожалеть? Подошел Свист. Улыбается Спень, перемигивается с Квашенкой. – Проси пощады, Купава, – добродушно посоветовал Свист. – В том позора нет. И не такие, как ты, вои выли и лапками трясли. – Все равно – нечестно. Строптивая девица. Упрямая. С характером. Пожалеть? Пожалел. Выпустил из руки побелевшую кисть, убрал со спины колено и по-дружески подал руку – помочь подняться. Но норовистая девица, оттолкнув его протянутую руку, кошкой вскинулась на ноги и прыгнула к своему мечу. Стас, глядя на нее, расхохотался. Засмеялись и его вои. – Не быть тебе, Купава, замужем, – сквозь смех, проговорил Спень. – Ну, какой мужик, если он себе не враг, позарится на такое добро? Жена должна быть смирной да послушной. И чтобы очи в пол. И к рукоделью прилежна. А ты глазищи вытаращила и в драку лезешь? Кому же битым охота быть? – Кому надо, тот и на такую позарится! – вспыхнув до кончиков волос, отрезала Купава. И, ловко кинув меч за спину в ножны, понеслась к воротам детинца. Но не в ее правилах было покидать поле битвы побежденной. Остановилась, обернулась. Хотела еще что-то добавить, но не найдя подходящих слов, обдала всех гневным презрительным взглядом и совсем по детски показала язык. – Огонь девка! – Как бы только в этом огне крылышки себе не обожгла. Уродится же такое веретено! Вздохнул устало. Вернулся к застолью. Пивень поднял на него смутные глаза. – Мало спал, Слав. – Не спится. А вы что приуныли? Рэд, твоих рук дело? – Да, нет… Я и частицы не успел рассказать… Стас хмуро улыбнулся. – Похоже, они твою частицу до сих пор проглотить не могут. Как бы в горле не застряла. По спине что ли постучать? Так это я мигом. Что-что, а по спине стучать научился. Груздень посмотрел на него исподлобья снизу вверх. – Уже подавились… – А ты не тащи в рот всякую гадость. – Я бы и не тащил, так она, зараза, сама лезет. Леха, как никогда серьезный, невесело улыбнулся. – А ты выплюнь… – посоветовал он Груздню. – Как? – Как все. Как муху. Можешь даже обсосать, чтобы добро даром не пропало. Стас разлил вино по чаркам и легонько пристукнул ладонью по столу. – Ша, мальчики. Вино прокиснет. Неторопливо опрокинул свою чарку. – Рэд, ты можешь хотя приблизительно сказать, сколько их все-таки пролезло в этот скучный и ленивый мирок? – Кто может сказать, сколько в лесу деревьев? Даже приблизительно… Изумруды в глазах эльфа потускнели. – Ты хочешь сказать… – Да, Слав. Я же говорил, что они живые. Творения злого гения темных эльфов. Там, в моем мире, их звали вандоргами. Или доргами. Вы можете звать их троллями. – Ты сказал, творение темных эльфов. Это понятно. Но нужен был первичный материал, от которого можно бы было оттолкнуться… – задумчиво спросил он. – Когда-то очень давно, так давно, что все уже забыли об этом, наши леса населяли древолюди. Они не входили в мир людей. Как и люди, которые по древнему договору старались не пересекать границы их мира. Они берегли и охраняли свой заповедный лес. К ним нельзя было приблизиться ни с мечом, ни с топором. А о том, чтобы разжечь костер, и думать было нечего. Так было всегда. Пока не грянула та война, о которой я тебе уже говорил, Слав. Древолюди не сумели остаться в стороне. Но после той войны они ушли. Куда? На этот вопрос ответа не знает никто. А их лес умер… Но прошло время и появились эти… И снова заселили лес. Но все – и лес, и они сами были уже другими. Вандорги – тролли мертвого леса! Так это звучит на вашем языке. – И почему вы решили, что к этому приложили руку темные эльфы? – Только их разум мог пробудить к жизни этот ужас. – Но… – поднял на него глаза Леха. Рэд не дал ему договорить. – Скоро встанут на ноги. – И ничего нельзя сделать? – Ни рубить, ни сжечь их нельзя. – Рэд, где твое былое красноречие? – Стас попробовал его подбодрить. Но получилось – сам понял – неважно. – Мы знаем кто, мы знаем где. А это, ребятки, уже немало. Не все так плохо. – Слав, они идут в горы. – И это не причина, чтобы хныкать. Бывали мы и в горах. Правда, Леша? Найдем, было бы только что искать. Зорень залпом опрокинул свою кружку. – Слав, дай мне десяток своих ребят. Пусть подучат мою дружину. Вижу, что не коняжеская пря на нас движется. – Не дам, Зорень! Хочешь – обижайся, хочешь – нет, но не дам. Самому мало. Сумерки перекрыть нечем. Но если своих пришлешь, обучу. Стоящих бойцов из них сделаю. – И видя, как сразу помрачнело лицо побратима, дружески обнял его за плечи и заглянул в лицо: – Зуб даю, как говорит Толян. За базар отвечаю. Не так ли, Груздень? – Легко, командир. – Ну, то-то же. А то сидят, думают. Еще и считать начнете. А командиру голова не думать дана, а шишак носить. Пивень, а ты что нахохлился? Оброни мудрое слово. |