Онлайн книга «Кровь королей»
|
Не показалось! Замедленными вихрями из чаши поднимались витые волоски черного дыма. Поднимаясь к низкому потолку, кольца вихрей расширялись. От чаши стал слышаться зловещий гул. – Боги, что это?! – простонал пленник. В ответ задрожали пол, стены и потолок. – О боги! Что это?!! Вдруг дымные спирали стали мерцать кроваво-красными бликами и превратились в расползающийся туман. Этого не было в письменах! И в тумане он увидел… Призрачное бледное лицо. Или даже… череп?!! Тот пристально глядел на Ментана. Пасть черепа распахнулась. Чудовищный рев заполнил комнату. – А-а-аррргх… Деранс с воплем швырнул свечу в чашу и бросился к двери. Кровь брызнула из самописца, словно лава из кратера вулкана. Гул и дрожь исчезли, но не ужас, охвативший пленника. Едва не выбив дверь, он продолжал ползти прочь от комнаты, сжимая в руке клочок пергамента. На потусторонний шум сбежались люди. Кто-то схватил Ментана и поставил на ноги. – Пустите! – стонал он. – Там смерть! Звонкая пощечина немного отрезвила его, и он увидел перед собой лесного короля Роберта. Раненый лесной король стоял, опираясь на плечо соратника. Свободной рукой он ударил еще раз. – В чем дело, полоумный?! – воскликнул Роберт. – Что за шум?! Ментан не знал, что ответить. Он трясся, переводя испуганный взгляд то на одного разбойника, то на другого. – Что это у тебя?! Роберт вырвал из руки Ментана пергамент. – Роберт! – услышал клир со спины. – Ты должен это увидеть! Лесной король, морщась, дохромал до каморки пленника. Cильные руки толкали Деранса следом. Стены и потолок были покрыты кровью. Но чаша самописца… Она стояла на столе как ни в чем не бывало. На ней не было ни единой капли. – Да что здесь было! Что это за кровь?! – заорал Роберт. Он наконец расправил клочок пергамента. Пробежав по нему взглядом, он свирепо воззрился на пленника. – Поганый безумец! Тебе Олвин пообещал жизнь и свободу, но этого тебе оказалось мало?! Ради этого ты резал меня как свинью?! – К-к-кровопускание было необходимо для лечения… – едва слышно ответил Ментан. – Но ты использовал мою кровь для подлого замысла! – Н-н-нет… Т-то есть да… Этого не должно было быть… Все должно было быть не так… Этот дым… Этот шум, земля тряслась… Этот ужасный лик и глас из преисподней… Деранс Ментан вдруг с ужасом уставился на лесного короля. – О боги, – выдохнул пленник и вытянул руку в сторону Роберта, то ли указывая, то ли защищаясь. Разум клира был сейчас подобен крови, брызнувшей из чаши во все стороны, но где-то на крае рассудка возникла жуткая мысль: – Чья кровь течет в твоих жилах?! Кто ты?!! * * * Корсары напали столь неожиданно, что никто попросту не успел оказать сопротивление. Вся команда «Соленого ветра» оказалась в оковах. И теперь вторые сутки они, подгоняемые ударами плетей, разгружали корабли. С ними же трудились уцелевшие обитатели цитадели. Капитан Доран Вистлер гнул спину, как и все. Таскали какие-то большие колеса, деревянные брусья, бухты канатов, свитых из чьих-то жил. Таскали ящики и бочонки. Мешки и прутья. Маленькая пристань с восточной стороны острова. Настолько маленькая, что не могла принять больше двух кораблей за раз. А потом узкая тропа вверх, выдолбленная в отвесном склоне. Мысль броситься вниз и прекратить мучения напрашивалась сама собой. Наконец кто-то из матросов озвучил ее. Вистлер и сам порядком устал. Болела спина, болели ноги, болела шея. Но на слова о самоубийстве он отвечал злобным рыком: – Не сметь! Трюмы не бездонные! Надо выжить! – Для чего? – отвечал голос отчаявшегося. – Для того чтобы дождаться, когда мы сможем поймать удачу за хвост! – А если не дождемся? – Тогда и умрем! А сейчас торопиться некуда, триста акул вам в задницу! И они продолжали таскать. Наконец крик надзирателя: – Отдых, собаки! До первого свистка! Скидывая ношу, пленники валились без сил на влажную траву. Вистлер осмотрелся. Поодаль верхом на коне сидел человек в черном плаще и широкой шляпе. Он был неподвижен и просто наблюдал за происходящим. Возможно, он был главным. Корсары тем временем собирали из принесенных брусьев, бревен, балок и колес какие-то механизмы. В уже собранных капитан «Соленого ветра» узнал катапульты, баллисты и скорпионы. – Они укрепляются на острове, капитан, – сказал, еще не совсем отдышавшись, старший помощник. – Вижу, навести тринадцатый их матерей, – прорычал Доран и сплюнул в сторону. Судя по всему, морские разбойники решили обосноваться здесь надолго. Это, конечно, плохо. Но с другой стороны, это могло означать, что им понадобится рабочая сила и пленников они вырезать не станут. – Капитан! – воскликнул один из его матросов. – Взгляните туда! И он вытянул руку на запад. Матрос стоял, нехотя поднялся и Вистлер. – Проклятье, – простонал капитан «Соленого ветра». – Надеюсь, их не придется разгружать. Или я первый в очереди бросаться со скалы… Пленники один за другим стали подниматься. То, что они увидели на горизонте, повергло их в тихий ужас. К острову Последний Взор шли десятки, а может, и вся сотня кораблей с черными парусами. * * * Командор Ворхарт кивнул, и надсмотрщик дунул в боцманский свисток. Раздались злобные окрики и едва передохнувших пленников снова погнали на пристань. Ворхарт продолжал сидеть в седле, наблюдая за сборкой и установкой метательных орудий. Корабли на горизонте его не беспокоили. Ведь это были не враги, а соратники. Позади, со стены цитадели раздался крик. – Командор! Скорее, вы должны это немедленно увидеть! Ворхарт обернулся. – В чем дело?! – хриплым басом крикнул он в ответ, придерживая рукой черную широкополую шляпу. – Я не могу при всех, командор! Это был человек с Мамонтова острова. Хранитель чаши, который должен был заменить в цитадели местного клира, а заодно установить самописец. Конь рысью бросился к воротам. Хранитель уже ждал у входа в донжон. – Это продолжается четверть часа! – Что именно, якорь тебе в глотку?! – Сейчас увидите! Они бегом достигли лестницы в башню вестников и поднялись к тайной комнате. Хранитель загремел связкой ключей и отпер дверь. На столе стояла серебряная чаша самописца. Над ней находилось хитроумное устройство в виде крутящегося колеса с восемью восковыми табличками. Устройство позволяло не бдеть постоянно у чаши: если приходило послание, игла писала на одной табличке, а когда место заканчивалось, срабатывала пружина и колесо поворачивалось на одну восьмую оборота, подставляя чистую табличку. |