Книга Зильбер. Первый дневник сновидений, страница 55 – Керстин Гир

— А ты знала, что Генри умеет печь пироги? — Лотти одарила парня улыбкой, преисполненной материнской любовью. — Его очень заинтересовал рецепт моих ванильных полумесяцев, которые подходят на все случаи жизни. А взамен он поделился рецептом орехового пирога. Кроме того, он спросил меня, умею ли я танцевать вальс и не могла бы научить его этому. Правда же, он просто милашка?

На какой-то момент я просто лишилась дара речи. Кажется, пришла пора мне поднять бровь и насмешливо поглядеть на Генри.

Тот смущённо почесал нос.

— Чего только не сделаешь, чтобы разгадать загадку, — пробормотал он.

— Не сдавайся, малыш. Думай проще, а лучше в народном ключе, — подбодрила его Лотти. — Давай же, попробуй ещё разок. Итак, что неизвестно?

Я возмущённо задышала.

— Ты не настоящая Лотти, ты просто Лотти-выдумка, и я поставила тебя, чтобы ты охраняла мою дверь. И если ты не будешь справляться со своими обязанностями, я тебя уволю и найму мистера Ву. Он не только владеет ударом тигра, ещё его наверняка не так-то просто обмануть. Ореховый пирог. Подумать только!

Лотти явно обиделась.

— Я-то думала, моё воспитание привило тебе больше уважения, — сказала она. — Хочешь зайти? Как-то дует тут.

— Нет, я ещё побуду здесь. Закрой дверь, — строго приказала я. — И никого не впускай, слышишь?

— «Благодарность немцев»? — быстро спросил Генри, прежде чем Лотти успела войти и закрыть за собой дверь. Лотти с сожалением покачала головой.

— Я же сказала — в народном ключе!

— Лотти!

— Всё-всё, ухожу! До свидания, Генри.

Очень медленно, много раз недовольно вздохнув, Лотти всё-таки закрыла дверь.

— «Благодарность немцев»? — повторила я, когда мы наконец остались одни.

Генри утвердительно кивнул.

— Я нашёл это в интернете, в каком-то манифесте Черчилля. Там говорилось о неблагодарности немцев, которая точно существовала.

— И ты подумал, что наоборот — благодарность немцев может быть неизвестной? — я захихикала. — Надо же до такого додуматься! Но как же быть с Гансом?

— Ах, чёрт возьми, это действительно сложная загадка. Я уже сотню раз искал в интернете Ганса и неизвестно, но… о! — Кажется, ему в голову пришла какая-то идея, глаза Генри засветились.

— Что?

— Но это ведь не на немецком! — он провёл ладонью по лбу. — Так что я до сих пор не нашёл ответа.

— И? Что будешь делать? Проснёшься и бросишься к компьютеру? Или вытащишь из кармана свой выдуманный телефон и прямо отсюда зайдёшь в интернет? — я рассмеялась, и Генри вместе со мной.

— Да ты в отличном настроении, особенно если принять во внимание, что недавно вступила в клуб потерянных душ, — заметил он.

— А ты довольно пессимистичен, если вот так просто позволяешь своей душе потеряться, — отозвалась я.

— Хотя… — Я вдруг вспомнила обо всём, что мне пару минут назад рассказала Анабель, и смех замер у меня на губах. — Ты вообще был знаком с прошлым парнем Анабель, Томом?

— Том Голланд? Конечно, он был на год старше. А что?

— Ну, просто…

Потому что Артур его ненавидел, а теперь он мёртв. Нет, я не могла этого сказать. Я нерешительно переминалась с ноги на ногу.

— Может, отправимся в какое-нибудь более уютное местечко? — Генри вопросительно взглянул на меня. — Например, пройдём через эту дверь?

— Какая милая попытка, — сказала я.

— Тогда давай хоть немного прогуляемся, — Генри улыбнулся и протянул мне руку. Я на секунду замешкалась, а потом подала ему свою ладонь.

Просто это было слишком уж хорошее чувство.

Мы медленно пошли вниз по коридору. Когда дошли до угла, за которым находилась дверь Анабель, я спросила:

— Как думаешь, что случится, когда будет сорвана последняя печать?

Генри пожал плечами.

— Ты же сегодня сама прекрасно слышала: Повелитель теней сбросит свои оковы, восстанет из пролитой крови и проявит благодарность каждому, кто был ему верен.

И когда же я такое слышала?

— Кажется, я это пропустила, — сказала я.

— Ах да, точно, ты же не знаешь латынь. В общем, «cruor» означает «кровь», только не такую, как «sanguis», а пролитую в бою.

— А тебе не кажется, что это просто метафора? Как, например, с оковами… то есть… Что это было?

Я услышала какой-то звук, похожий на тихий скрип открывающейся двери.

— Понятия не имею, — Генри отпустил мою руку и обнял за плечи. — Но лучше нам уйти куда-то, где мы сможем спокойно поговорить. Например, к тебе.

Я обернулась. Двери, двери повсюду. Но вокруг было совершенно тихо, никакого движения и даже шороха. Почему же тогда я чувствовала, будто за мной наблюдают?

— Пойдём! — Генри схватил мою руку и снова потянул меня в направлении наших дверей. В иной обстановке я бы возмутилась, но сейчас с радостью последовала за ним.

— Здесь ведь никого нет, правда?

— Никогда нельзя знать наверняка, — ответил он, и впервые с тех пор, что я его знала, голос Генри звучал жёстко. — Если у тебя достаточно сильная фантазия и ты умеешь сосредотачиваться, то сможешь превратиться во сне во что или в кого угодно.

— Я знаю.

Мне ведь уже пришлось как-то побывать во сне совой. Фантазия у меня была отличная, а вот сосредотачиваться не очень-то получалось.

Но коридор был абсолютно пуст. Вот только почему Генри шёл всё быстрее и быстрее? И почему он говорил шёпотом? Это не особенно помогало мне успокоиться.

Он снова взглянул назад через плечо.

— Если постараться, можно превратиться в другого человека или в тигра, в комара, в люстру, в дерево, в порыв ветра… Например, я мог бы выглядеть как Генри, но на самом деле оказаться кем-то совершенно другим.

О боже. Теперь уж мне точно не успокоиться. Не замедляя шаг, я внимательно посмотрела на Генри, оглядела контуры его лица, серые глаза с густыми ресницами, красивые губы, маленький завиток в уголке рта. Нет, это был Генри. Совершенно точно.

— Тс-с-с! — он остановился.

Я тоже это слышала. Какой-то шорох. Как будто кто-то сдвинул занавеску.

Я вцепилась в руку Генри. Вот, этот звук повторился снова. Да, будто шевелится какая-то ткань. Или кто-то с шумом вдыхает, сцепив зубы. Сложно сказать, откуда раздавался этот шум. Но раздумывать некогда — он был уже совсем близко.

Генри снова потянул меня вперёд, и я была так благодарна ему за это, потому что мои колени вот-вот собирались отказать. Как всегда — каждый раз, когда во сне меня кто-нибудь преследовал, они превращались в дрожащий пудинг. А земля под ногами будто покрывалась песком или толстым слоем снега, и я начинала двигаться, словно в замедленной съёмке. Я терпеть не могла такие сны.