Онлайн книга «Два брата»
|
Илья нетерпеливо ждал начала испытаний. Егор Марков очень волновался. Но еще более был взволнован Елпидифор Кондратьич, которого буквально трясла дрожь. Ракитин уговаривал обоих: – Егорша! Елпидифор Кондратьич! Ну что вы так растерялись? Чисто маленькие! Знаю я, что наши пороха верх возьмут! – Это еще как сказать, – возразил Бушуев, – Немец – он тоже хитер… – Немец хитер, а русский умен, – отрезал Иван Семеныч. – А хитрости супротив ума николи не выстоять!.. С другой стороны мачты сгруппировались иностранцы: Питер Шмит, его жена и несколько голландских купцов. Шмит бросал на русских враждебные взгляды и тихонько переговаривался с земляками. Секретарь Петра, Алексей Васильевич Макаров, держал записную книжку и свинцовый карандаш: он должен был записывать результаты испытаний. Пробные порции пороха были упакованы в маленькие мешочки. Надписи указывали сорт пороха, его количество и время изготовления. Мешочки были запломбированы правительственными комиссарами, приставленными три месяца назад к Маркову и Шмиту. – Начинайте! – приказал Петр. Первая очередь по жребию досталась Шмиту. Бросая гордые взгляды на соперника, пороховой мастер заложил первую порцию. – Порох мелкий, ручной, [192] – объявил Шмит. Раздался выстрел. Царь не спускал глаз с мачты. – Восемьдесят пять футов. Запиши, Васильич! – приказал он Макарову. Мушкетный порох поднял конус на семьдесят восемь футов, а пушечный – на семьдесят три. Испытание проб, пролежавших два и три месяца, дали сравнительно мало отличающиеся друг от друга результаты. Петр был доволен. – Изрядно! Изрядно! – повторял он, потирая руки. Шмит сиял и бросал в сторону русских мастеров гордые взгляды. Он был совершенно уверен в победе. Пришла очередь Маркова. Егор дрожащими руками заложил пробу. – Порох мелкий, ручной! – срывающимся голосом выкрикнул он. Царь и вся его свита ждали первого марковского выстрела с большим нетерпением. Выстрел прогремел. Конус взвился. Какая-то доля секунды, и он оказался значительно выше верхушки мачты. Эффект был неописуемый. В толпе громко ахнули. Царь сорвал с себя треуголку и торжественно махнул ею в воздухе. – Ха-ха-ха! – грянул он. – Мачту к черту! Слова царя произвели неожиданное действие. Из-за спин вельмож выскочил сторож при плаце, здоровенный краснолицый мужик в плотничьем переднике, с топором в руке. Подскочив к мачте, он нанес ей страшный удар под самое основание. Петр оторопел. – Стой, стой! – закричал он. – Что творишь?! Сторож в азарте продолжал рубить мачту. Еле-еле его оттащили. Петр вволю посмеялся, затем сказал: – А ну, Егор, валяй – выпаливай следующую! Каждый выстрел марковским порохом вызывал все большее и большее изумление. Всякий раз конус взлетал выше мачты, и сравнительную силу разных сортов пороха приходилось оценивать только приблизительно, на глаз. Питер Шмит с побелевшим лицом уткнулся глазами в землю и не хотел смотреть, как стреляет Марков. Но гул поздравлений и восторгов, доносившийся до него после каждого выстрела, заставлял его нервно передергивать плечами. Испытания закончились. Пороха Маркова оказались по меньшей мере раза в полтора сильнее Шмитовских. Продолжительность хранения оказывала на них меньшее влияние. Если дальность выстрела лежалым порохом у Шмита падала на десять – пятнадцать футов, то у Маркова она уменьшалась футов на пять – восемь, хотя с точностью определить это было невозможно. – А ведь, пожалуй, и впрямь мачтам конец пришел, – сказал Петр. – Отныне пробы делать будем не на высоту, а на дальность, и к сему надо способы изыскать. Займись-ка этим делом, Егор! – Слушаю, государь. Только, осмелюсь доложить, – и мачты могут в дело идти: стоит только уменьшить вес пробы… – Верно, верно. Молодчина, скоро соображаешь! – Царь притянул к себе Маркова, ласково тряхнул его за плечи. – За сегодняшнее изъявляю тебе, Марков, свое особливое удовольствие… О сем будет еще у нас разговор. Егор взглянул на царя с удивлением. «Это неспроста», – подумали догадливые царедворцы. Питер Шмит, набравшись смелости, быстро шагнул вперед: – Могу ли я говорить, ваше величество? – и после разрешения продолжал: – Успех мингера Маркова принадлежит не ему! – А кому? Уж не тебе ли? – презрительно кинул царь. Но Шмит, войдя в азарт, уже не обращал внимания на выражение царского лица. – Да, мне, именно мне! – взвизгнул голландец. – Неведомо какими путями, но мингер Марков выведал мой секрет обработки пороховой смеси под бегунами… – То ложь неистовая! – вынырнул из толпы горячий Бушуев и тотчас же был утянут обратно сильной рукой Ракитина. – Ну, ну, говори! – подбодрил царь замолкшего Шмита. Но тот уже выдохся и только в бессильной злобе дергал себя за рыжие обвисшие усы. – Кончил? Теперь нас послушай! – сказал царь. – Сегодня опять наша взяла, как многажды за последние годы случалось, и сему я зело рад. Вы, иноземные мастера, привыкли от своих секретов питаться, и ими себе таковое значение придавать, какого по заслугам совсем не стоите. И уже одно то, что господин Марков своим открытием тебя заставил работать, весьма похвальным мню, но… – Петр сделал большую паузу и продолжал, повысив голос: – …знаю, что господин Марков до новоманирного способа своим собственным умом дошел, и то во сто крат дороже! – Мне, стало быть, ваше царское величество, уезжать из России? – упавшим голосом спросил Шмит. – Зачем? – весело возразил царь. – У нас всякая затычка в дело годится. Армия наша велика, и порохов нам много надо: ты отнюдь не вздумай свою мельницу прикрыть. Пороха же твои хоть и похуже марковских, но супротив прежних больше силы оказывают и в лежании порядочно стойки… Работай, работай, мингер Шмит! Разве только поучиться тебе у Маркова? А? Как, Егор, поучишь голландца? – Рад к услугам, ваше царское величество. – Это насмешка! Не стану я учиться! – угрюмо пробурчал Шмит. – Жаль, жаль! Много потеряешь… Ну, а теперь с тобой, Марков. – И царь круто повернулся к Егору, – Хочешь быть главным пороховым мастером? – Ваша царская воля! У меня к вашему величеству еще прошение… – осмелел Егор. – Был у меня предорогой помощник… |