Онлайн книга «Повесть о плуте и монахе»
– Хоть в одном месте жильем повеяло! Монах сказал: – Пройдем ее! Недобрые это огни! Но припустил пройдоха к ближней избе, стучал в нетерпении – отворила им бабка. – Ан, не впустишь, старая, хотя бы в хлев, в сараюшку, дерюгой не прикроешь усталых путников, не вынесешь пусть сухаря да ковш воды? Бабка им кланялась: – Ступайте в избу, милые, ждет вас лежанка да стол с угощением. Плут еще больше обрадовался: – Давно уже нас не встречали кровом да ужином. А то все в краях здешних закрывают ставни при нашем-то приближении. Тушат всякий огонь – лишь бы не прибились мы на ночлег. Монах заупрямился: – Пойдем отсюда в ночной лес. Вижу открытые двери, но не вижу икон на стенах. Недоброе дело без Божиих икон! – Да что ты! – вскричал товарищ. – Готов я печку делить с самим чертом, лишь бы хоть раз в тепле выспаться. Меня с лежанки веревкой не вытянешь! Какое до молитв дело, когда потянуло ужином? Монах сказал: – Чую – будешь ты рад ночному лесу, благословишь бесприютную дорогу. Позвала их вечерять старуха и выставила невиданный ужин – полные плошки мяса и кружки с вином. Когда она вышла, сказал монах: – Не ешь того мяса, не пей вина. Плут взялся ругать товарища: – Не у тебя живот прилип к самому хребту? А не готовились мы еще утром глодать осину, заедать ее кореньями? Монах твердил: – Уйдем, заночуем в лесу. Возмутился плут: – Вот-вот пометет метелью за окнами. Ешь, пей, да благодарствуй хозяюшку. Где ты найдешь еще мяса с вином? Потянулся он к еде, но монах под стол выбросил мясо, вылил вино. Здесь и вернулась хозяйка: – Все ли съели, выпили? Плут, злясь на спутника, сказал: – Славно отужинали. А монах сказал: – Не почитать на ночь Евангелие, не вспомнить само Писание? Замахала старуха руками, затушила поспешно лучины, взялась уговаривать: – Полезайте на печь, устали вы с дороги. А я здесь прикорну, на лавочке! Легли они – плут захрапел. Но не спалось монаху. Вот кто-то ночью стукнул в окошко. Впустила старуха внучку. Стали они шепотком разговаривать: – А что, бабушка, что, милая, спят наши овечки, посапывают? – Спят, спят, внученька, не проснуться им от винца! – А что, бабушка, готовы котлы и шкварни? Старуха ответила: – Зачем мне шкварни? Люблю пробавляться сырым мясцом, перегрызать сладки жилы зубами. – Крепки, видно, твои зубы, бабушка, – с завистью сказала внучка. – А это, милая, с человечьих жилок-прожилочек – будут от них зубы – кремни, как бывали еще у моего батюшки. От свежей-то крови с сырцом и румянец играет, и моложе делаешься… И сказала бабушка, выпроваживая внучку: – Ну, зови скорее едоков! Пусть несут с собой сковороды. Видно, крепко согрело вино овец. Я же приготовлю пока дровишек. Как вышла старуха, монах плута разбудил да все тому рассказал. Застучали у пройдохи зубы. Вскочил проверять котлы да бадьи за печкою – и увидал повсюду человечину. Сделался плут полотном: – Не сняли с меня шкуру комиссары, не повесили казачки, видно, лишь для того, чтоб ободрали меня волколаки! Ох, и ловко нас, грешных, отделают! Ответил монах: – Встанем по обе стороны двери. Войдет ведьма с вязанкой, бежать бросимся – а там и Каурая. Господь нас не оставит! Вернулась старуха, толкнул ее плут на котлы с чанами: – Ишь, чего удумала, проклятая. Зубы свои человечиной оттачивать! Завопила ведьма, возгорелись огни по деревне – спешили уже гости к ужину. Отвязал плут Каурую, сам на нее вскочил и дождался товарища. И так закричал, поддавая пятками ее бока: – Выручай, ленивая! Не тебя ль жалели до поры до времени? Подгонял он лошадку, целовал ее холку. Монах же за спиною его читал молитвы. 8 Наутро попалась еще деревня: плут с монахом стучали в избы. Открыла одна старуха ветхую избенку. Плут набросился на старую: – Нет ли у тебя кадок с человечиной? Не любишь свеженького сырца да студенька из человеческих косточек? Зашамкала беззубая старуха: – Мне помирать скоро, оттого и отворила безбоязненно. Мясо мое давно с костей слезло, немного вы его наскребете. Бояться мне нечего, жду не дождусь, когда предстану перед Христом! В избе увидали они иконы. Шепнул монах: – Здесь не будет подвоха. Спрашивал плут бабушку: – Отчего у вас от путничков прячутся? На все засовы запираются? Та поведала: – Оттого мы пугливые, что не стало никакого житья от нечисти. И в спокойные времена бывало разное – с этой же войны вовсе лютуют оборотни. Мы на кладбище не ходим уже давно, а кто помрет, сбиваемся кучей и хороним быстро, с опаской. Только часто наутро могилы вырыты, покойники достаны – видно, что не звери пируют над ними! А сейчас и вовсе худо стало! Взялись ходить оборотни по деревням, врываются в избы, как волки в овчарню, – с недавних пор и к нам повадились… И заведено у злодеев – как постучат кому ночью в избу, знай, на следующую ночку и пожалуют! Поглядел на монаха плут: – Не пора уносить ноги от здешних мест? Разве отыщется Бог посреди волколаков? Монах его не слушал: – Позови-ка всех, бабушка! – Что ты надумал? – взъярился товарищ. – Ты ли не видел наполненные чаны? Не слышал, как клацают волколачьи зубы? Отвечал монах: – Негоже детей да вдов оставлять на съедение! Побежала бабка звать народ, собрались стар и млад. Мужички здесь оказались хлипкими – кто без руки вернулся с войны, кто скрипел деревяшкой. Взвился плут: – Не с ними пойдешь? Хороши будут помощники! Из трех молодцов едва соберем одного! Монах спрашивал: – К кому последней ночью стучались гости? Вышла одна вдова. Наказал монах: – Отправляйся нынче к соседям, а я в избе твоей заночую. Не сдержался пройдоха: – Куда же ты напрашиваешься? Не терпится пойти на холодец внучке да бабушке с родственничками? Да в уме ты, в полном здравии? Оставаться на верную гибель! Нет, такого я не выдержу, пойду запрягать Каурую. Подамся прочь, пока засветло! Не слушал монах товарища, наказывал принести к себе все иконы и свечи. А сам направился в избу. Плут, увидав такое, бросил шапку оземь: – Беги не беги, а суждено – везде подберет Костлявая! Однако, много одной молитвой сделаешь? |