Онлайн книга «Убитая пирамида»
|
– Вы не хотите считаться с иерархией? – А что, Кадаш превыше закона? Ярти вздохнул. – Вы производите впечатление человека умного и смелого, судья Пазаир; не делайте вид, что вы не понимаете. – Если иерархия несправедлива, страна идет к своей погибели. – Она раздавит вас, как и всех остальных; довольствуйтесь решением тех проблем, что вам поручены, и предоставьте щекотливые дела вышестоящим. Ваш предшественник был благоразумным человеком и умел избегать ловушек. Вас повысили, так не портите себе карьеру. – Я получил это назначение благодаря своим методам; с чего бы мне их менять? – Используйте свой шанс, не нарушая установленного порядка. – Я не знаю другого порядка, кроме Закона. Отчаявшись, секретарь ударил себя в грудь. – Вы на пути к пропасти! Учтите, я вас предупреждал. – Завтра вы отнесете мой отчет в администрацию провинции. – Как вам будет угодно. – Меня вот что интересует: я нисколько не сомневаюсь в вашем усердии, но неужели вы один – это весь мой персонал? Ярти как будто засмущался. – В некотором роде да. – Что значат эти недомолвки? – Есть еще некто по имени Кем… – Его должность? – Пристав. Его дело – производить аресты, о которых вы распорядитесь. – Должность, на мой взгляд, немаловажная! – Ваш предшественник никого не арестовывал; если он подозревал преступника, дело передавалось в инстанции, вооруженные получше. А поскольку в конторе Кему скучно, он патрулирует. – А буду ли я иметь честь познакомиться с ним? – Он заходит иногда. Не надо с ним свысока: у него отвратительный характер. Я его боюсь. Если захотите сделать ему замечание, на меня не рассчитывайте. «Навести порядок в собственной конторе и то будет нелегко», – подумал Пазаир, заметив тем временем, что папирус кончается. – Где вы его покупаете? – У Бел-Трана, лучшего изготовителя папирусов в Мемфисе. У него высокие цены, но материал отменного качества и прочности. Я вам его рекомендую. – Разрешите одно сомнение, Ярти: эта рекомендация бескорыстна? – Да как вы могли такое подумать? – Ладно, я ошибся. Пазаир просмотрел последние жалобы – ничего особенно важного или срочного. Он перешел к спискам чиновников, которых должен был контролировать, и к назначениям, поданным ему на утверждение, – обычная административная работа, требующая только его печати. Ярти сел, положив под себя согнутую левую ногу и выставив вперед правую; держа наготове палетку и засунув калам [16] за левое ухо, он чистил кисточки и наблюдал за Пазаиром. – Вы давно работаете? – С рассвета. – Рановато. – Сельская привычка. – Привычка… ежедневная? – Учитель говорил мне, что один день небрежения – катастрофа. Познавать можно только сердцем, при условии, что уши открыты, а разум покорен. Чтобы этого достичь, нет ничего лучше добрых привычек. В противном случае дремлющая в нас обезьяна пускается в пляс и бог покидает свое святилище. Секретарь явно помрачнел: – Не слишком приятное существование. – Мы – служители правосудия. – Кстати, мой рабочий день… – Восемь часов, два выходных на шесть рабочих дней и два-три месяца отпуска во время различных праздников… [17] Договорились? Секретарь кивнул. И без напоминаний судьи ему стало ясно, что над пунктуальностью придется немного поработать. Одно короткое дело заинтересовало Пазаира. Начальник стражи, охранявшей сфинкса в Гизе, был переведен в док. Резкий поворот в карьере: очевидно, этот человек совершил серьезный проступок. Однако вопреки обыкновению вина указана не была. И при этом старший судья провинции наложил свою печать; дело было только за печатью Пазаира, поскольку солдат жил в его округе. Простая формальность, которую следовало выполнить, не раздумывая. – Наверное, многие жаждут получить пост начальника стражи сфинкса? – В претендентах нет недостатка, – согласился секретарь, – однако на сегодняшний день у них шансов немного. – Почему? – На этом посту бывалый солдат с замечательным послужным списком и к тому же человек смелый. Он ревностно охраняет сфинкса, при том что старый каменный лев выглядит достаточно впечатляюще, чтобы самому себя защитить. Кому придет в голову причинить ему вред? – То есть почетный пост? – Совершенно верно. Начальник стражи набрал других ветеранов, чтобы обеспечить им небольшое содержание; впятером они ведут наблюдение по ночам. – А вам известно о его переводе? – Переводе… Вы шутите? – Вот официальный документ. – Поразительно. Что он натворил? – Вы рассуждаете так же, как я. Об этом ничего не сказано. – Не берите в голову; это, наверное, решение военного командования, логику которого нам не постичь. Северный Ветер издал характерный крик: осел предупреждал об опасности. Пазаир вышел и оказался перед огромным павианом, которого хозяин держал на поводке. Эта обезьяна со свирепым взглядом, большой головой и лохматым туловищем недаром слыла кровожадным зверем. От ее ударов и зубов нередко гибли крупные хищники, и даже львам случалось обращаться в бегство при виде стаи разъяренных павианов. Хозяин, играющий бицепсами нубиец, производил не менее сильное впечатление. – Надеюсь, вы крепко его держите. – Дозорный павиан [18] к вашим услугам, судья Пазаир, равно как и я сам. – Вы – Кем. Нубиец кивнул. – О вас поговаривают в округе; похоже, для судьи вы слишком много суетитесь. – Мне не нравится ваш тон. – Придется привыкать. – Ни в коей мере. Либо вы будете вести себя почтительно, как подобает подчиненному, либо подадите в отставку. Двое мужчин долго вызывающе смотрели друг на друга, собака судьи и павиан пристава делали то же самое. |