Онлайн книга «Закон пустыни»
|
Назначение Кани, на ее взгляд, делало такую перспективу весьма вероятной. Человек из народа, крестьянин, он не сможет устоять перед соблазном роскоши и богатства: став хозяином храма, он начнет мечтать о том, чтобы подчинить себе южные края, а затем и всю страну. Он мог еще и не знать этого, но Хаттуса чувствовала, что будет именно так. Она должна объяснить это Кани, заронить в его душу зерна тщеславия, вступить с ним в союз против Рамсеса. Лучшего рычага для достижения своих целей, чем верховный жрец Амона, ей не найти. * * * Хаттуса оделась тщательно, но скромно, без украшений; строгость больше приличествовала огромному залу с колоннами, где верховный жрец согласился принять ее. Узнать Кани в толпе жрецов можно было лишь по золотому кольцу – эмблеме его высокой должности. Наголо обритый, с могучим торсом, бывший садовник не выглядел элегантным. Принцесса порадовалась за свой туалет: жрец наверняка терпеть не мог кокетства. – Пройдемся, – предложил он. – Это место выглядит потрясающе. – Оно способно и возвысить нас, и раздавить. – У Рамсеса гениальные зодчие. – Они реализуют волю фараона, как вы или я. – Я всего лишь одна из его жен, дипломатический трофей. – Вы – живой символ мира с хеттами. – Этот статус не принес мне счастья. – Вы хотите удалиться в храм? Девушки из хора Амона охотно примут вас в свой круг. Со времени кончины Нефертари, великой супруги фараона, они чувствуют себя осиротевшими. – У меня другие планы, более увлекательные. – Они касаются меня? – В первую очередь. – Я удивлен. – Когда речь идет о судьбе страны, верховный жрец Карнака не может оставаться в стороне, не так ли? – Ее судьба в руках Рамсеса. – Даже если он вас презирает? – Я этого не чувствую. – Просто вы его плохо знаете. Его двуличие многих вводило в заблуждение. Влиятельность верховного жреца Карнака раздражает фараона. Самое простое решение проблемы состоит в том, чтобы убрать вас и занять этот пост самому. – А разве это не его место? Фараон – единственный посредник между богами и народом. – Вопросы культа меня не интересуют. Рамсес – деспот, и широта ваших полномочий раздражает его. – Что вы предлагаете? – Чтобы Фивы и тамошний верховный жрец восстали против этой тирании. – Восстать против фараона означает отрицать саму жизнь. – Вы вышли из народа, я – царевна. И я предлагаю вам заключить союз, который вызовет доверие и у простых людей, и у придворных. Мы создадим новый Египет. – Поднять Юг против Севера означало бы сломать хребет государству, превратить страну в инвалида. Если фараон не сможет обеспечить единство страны, нас ждут несчастья, нищета и рабство. – В этом направлении нас ведет Рамсес; только мы с вами способны изменить ситуацию. Если вы поддержите меня, станете богаты! – Оглянитесь вокруг, царевна. С каким богатством можно сравнить возможность созерцать эту божественную красоту, запечатленную в камне? – Вы моя последняя надежда, Кани. Если вы не вмешаетесь, Рамсес погубит страну. – Вы – женщина, которая пережила разочарование и хочет отомстить. Ваше несчастье угнетает вас, вы стремитесь уничтожить вашу новую родину. Расколоть Египет, сломать ему хребет, превратить в хеттскую провинцию… Вы ведь этого хотите? – И все же каков будет ваш ответ? – Это государственная измена, царевна. За такое преступление полагается смертная казнь. – Вы упускаете свою удачу. – В этом храме не существует ни удачи, ни неудачи, здесь служат богам. – Вы совершаете ошибку. – Если верность фараону считать ошибкой, то этот мир не стоит того, чтобы в нем жить. Для Хаттусы это был полный провал. Ее губы дрожали. – Вы выдадите меня? – Храмы любят тишину. Заставьте замолчать голос разрушения, что звучит в вашей душе, и в ней воцарится спокойствие. * * * Ласточка явно была настроена жить. Нефрет сделала для нее гнездо в коробке, выложив дно соломой и поместив подальше от кошек и прочих хищников. Есть ласточка по-прежнему не могла, и Нефрет лишь регулярно смачивала водой ее поврежденный клюв. Больная птица начала привыкать в присутствию молодой женщины. Пазаир продолжал упрекать себя за глупое вмешательство. – Почему ты не допросишь госпожу Нанефер еще раз, – поинтересовалась Нефрет. – Есть веские основания подозревать ее. – Она заведует производством тканей, искусно владеет иглой, я это знаю. Но я не верю, что она могла хладнокровно убить Беранира. Да, она крикливая, самоуверенная, убежденная в своей значимости… – А может, просто талантливая актриса? – И потом она достаточно сильна, это надо признать. – Убийца напал на Беранира сзади, разве не так? – Так. – Точность удара более важна, чем сила. И надо хорошо знать анатомию, чтобы ударить в нужное место. – Лучше всех на роль подозреваемого подходит Небамон. – Перед смертью он сказал правду: он не виновен в убийстве. – Если я буду настаивать на том, чтобы госпожа Нанефер предстала перед судом, она будет все отрицать, и ее оправдают. У меня нет доказательств, одни только косвенные улики. Новые допросы тоже ничего не дадут. Она станет утверждать, что невиновна, пустит в ход свои связи, да еще пожалуется на незаконное преследование. Нужна дополнительная информация. – Ты рассказал Кему о попытке отравления? – Он охраняет меня днем и ночью. Они с его павианом спят по очереди. – Не отказывайся от защиты. – Иногда она мне мешает. – Старший судья, ваши вкусы не должны вам мешать исполнять свой долг. – Ты принимаешь меня за старого чинушу? Она задумалась, на ее лице появилось выражение легкой тревоги. – Этот вопрос требует более глубокого исследования. Мы займемся этим сегодня ночью, если… Он обнял ее, поднял на руки и внес в дом. – Этот старик будет любить тебя с такой страстью… Зачем же ждать до ночи? * * * Старший судья не выпускал из рук свою печать, все утро он возился с документами. Перед ним лежали папирусы о ходе сельскохозяйственных работ, о контроле за земельными налогами и о поставках продуктов. Пазаир читал, быстро вникая в суть дела. Последний документ его возмутил. |