Онлайн книга «Возвращение фараона»
|
Силкет была в панике. Многочисленные украшения и роскошный льняной наряд ее никак не ободряли: способна ли она встретиться лицом к лицу с самой богатой и влиятельной женщиной Египта? – Присядьте рядом со мной, Силкет, – пригласила царица-мать. К большому удивлению Силкет, она совсем не походила на неприступную мать Рамсеса Великого, какой она привыкла видеть Тую на приемах. С распущенными волосами, босыми ногами, в простом белом одеянии, без каких-либо украшений и краски на лице, Туя была похожа на обыкновенную женщину. Но ее голос проникал в самую душу. – Вы, должно быть, страдаете от жары, дитя мое. Не способная вымолвить ни слова, Силкет села на траву, забыв про неизбежные зеленые пятна, которые испортят дорогой лен. – Располагайтесь в свое удовольствие, купайтесь, если хотите. – Мне... мне не хочется, моя повелительница. – А свежего пива? Силкет не могла отказаться и взяла длинный сосуд с металлической трубочкой, позволявшей понемногу отпивать чудесный напиток. Она сделала несколько глотков, потупив взор, не находя в себе силы вынести взгляд Туи. – Я люблю июнь, – сказала царица-мать. – В это время ослепительно светит солнце. А вы боитесь сильной жары? – Она... она сушит мою кожу. – У вас есть все необходимые умащения и бальзамы? – Да, конечно. – Вы много времени проводите за туалетом? – Много часов в день... Мой муж очень требователен. – Мне говорили о его замечательной карьере. Силкет слегка приподняла голову: царица-мать сама ступила на территорию, где она ее подстерегала. Страх уменьшился. Эта женщина, производящая такое сильное впечатление, с тонким и прямым носом, с выступающими скулами и квадратным подбородком, – не будет ли она ее покорной рабой? Ненависть, подобная той, которая заставила ее обнажиться перед главным стражем сфинкса, дабы лишить его твердости и позволить мужу победить его, нахлынула на Силкет. Она любила подчиняться лишь Бел-Трану, остальные же должны находиться у ее ног. Предвидение унижения царицы-матери вызвало у нее состояние, близкое к экстазу. – Замечательная, моя госпожа, это точное слово. – Скромный чиновник стал большим человеком в государстве... Только в Египте возможны подобные возвышения. Но важно расстаться со своими представлениями маленького человека, когда достигаешь величия, не правда ли? Силкет нахмурила брови: – Бел-Тран честный и работящий. Он думает лишь об общем благе. – Поиск власти вызывает столкновение интересов, о которых я имею довольно отдаленное представление. Силкет ликовала: рыбка клюнула! Для большей смелости она отпила еще холодного пива, такого изысканного, что по телу пробежала сладкая истома. – В Мемфисе шепчутся, что фараон болен, – заметила она. – Он очень устал, госпожа Силкет, на нем непосильное бремя. – Не должен ли он скоро объявить праздник обновления? – Такова священная традиция. – А если нарушится магический ритуал? – Тогда боги возвестят, что призывают к правлению нового фараона. На лице Силкет появилась жестокая улыбка. – Только боги могут быть этому причиной? – Вы слишком туманно выражаетесь. – Не обладает ли Бел-Тран природой царей? Туя задумчиво взглянула на уток, скользивших по зеркальной глади озера. – Разве мы можем пытаться приподнять занавес будущего? – Бел-Тран может это, моя госпожа! – Великолепно. – Мы с мужем рассчитываем на вашу поддержку. Всякий знает, что вы очень верно судите. – Такова роль царицы-матери: смотреть и советовать. Силкет выиграла; она почувствовала себя легкой, как птичка, стремительной, как шакал, заостренной, как клинок кинжала. Египет почти уже принадлежал ей. – Как вашему мужу удалось собрать такое состояние? – С помощью производства папируса. Конечно, пришлось словчить со счетами. Никто не может обойти его в этом. – Пришлось ли ему совершить что-то незаконное? Силкет уже не могла остановиться: – Моя повелительница! Дела, не правда ли, всегда дела? Если кому-то хочется выйти в первые ряды, иногда надо забыть о чести. Обычные люди скованы этими путами, а Бел-Тран освободился от них. Он изменил обычаи в ведомствах. Никто не заметил растрат. Государство обрело свои счета, а он свои! Теперь уже поздно его обвинять в чем-либо. – Он вас обеспечил личным состоянием? – Конечно! – Каким образом? – Самым дерзким! – Расскажите мне. – Вы не поверите своим ушам, – ликовала Силкет. – Речь идет о проделках с папирусом для «Книги мертвых». Будучи поставщиком большей части знати, он нашел переписчиков, способных нарисовать сцены и описать воскресение умершего в другом мире. – В чем же состоит обман? – Сначала он передал обещанный им папирус, но худшего качества. Затем уменьшил количество текстов, не понижая цен и не слишком высоко оплачивая работу переписчиков. Семьи умерших, раздавленные горем, и не подумали о проверке. У меня также имеется огромное количество греческих монет. Они пока лежат в моих сундуках, ожидая свободного хождения денег... Какие перемены, вы только представьте! Вы не узнаете старого Египта, скованного ненужными традициями и ветхими обычаями. – Это речи вашего супруга, если я не ошибаюсь, – заметила царица-мать. – Единственные, которые должны слушать в Египте! – А у вас есть собственные мысли, Силкет? Вопрос привел красотку в замешательство. – Что вы хотите сказать? – Убийство, кража, ложь вам кажутся хорошими устоями для царствования? Возбудившись, Силкет продолжала: – Если это необходимо, то почему бы и нет?! Мы слишком далеко зашли, чтобы отступать. Я сама сообщница и виновна! И жалею, что не я уничтожила мудреца Беранира. А визирь Пазаир – основное препятствие к... – Головокружение заставило ее пошатнуться, она поднесла руку ко лбу. – Что со мной?.. Почему я вам все это говорю?.. – Потому что вы выпили пива, в которое добавили мандрагору; ее вкус незаметен, но он развязывает язык. Благодаря ему слабые натуры освобождаются от секретов. Мандрагора слишком быстро подействовала, потому что вы привычны к дурману. – У меня болит живот! Силкет поднялась. И небо, и земля двигались. Она упала на колени, закрыв глаза руками. |