Онлайн книга «Император Юлиан»
|
- Видишь? Все в этом мире иллюзия - все, кроме богов. Я обернулся на голос и увидел, что вход в пещеру находится не передо мной, а слева. Дым рассеялся, но рядом со мной по-прежнему никого не было. - Ты сделал тщетную попытку пройти сквозь зеркало. Таким же образом непосвященные пытаются достичь вечного блаженства, но натыкаются на собственное отражение. Лишь полное отречение от своего эго позволяет вступить на долгий и извилистый путь, в конце которого тебе откроется Единое. Мне было очень холодно, ушибленная нога ныла. Я был раздражен и в то же время потрясен. - Мое имя Юлиан, - сказал я наконец. - Я из рода Константина. - А я Максим из рода всех богов. - И он вдруг возник рядом со мной. Казалось, он явился из скалы. Максим был высок и строен, у него была роскошная седая борода, похожая на серебристый водопад; в полумраке его зеленые глаза по-кошачьи светились. Одет он был в зеленую хламиду, расписанную непонятными знаками. - Войди же, - сказал он, взяв меня за руку. - Здесь тебя ждут чудеса. Я ступил в пещеру. С ее свода спускались настоящие сталактиты, а в самом центре находилось небольшое озеро с застывшей темной водой. На его краю стояла статуя Кибелы. Она изображала богиню сидящей со священным барабаном в руке. Кроме двух табуретов, никакой мебели в пещере не было. Максим предложил мне сесть. - Тебе предстоит дальний путь, - произнес он, и у меня упало сердце. С этих слов начинал любой гадатель на агоре. - И я буду с тобой до самого его конца. - О лучшем наставнике я и не мечтал, - ответил я из вежливости, хотя был несколько обескуражен: уж очень самонадеянным он мне показался. - Не тревожься, Юлиан… - Максим прямо читал мои мысли. - Не думай, будто я напрашиваюсь тебе в учителя, как раз наоборот, меня, так же, как и тебя, понуждают силы, нам не подвластные. То, что нам предстоит совершить, не просто и таит множество опасностей, в особенности для меня. Я страшусь быть твоим учителем. - Но я надеялся… - Я твой учитель, - твердо закончил Максим. - Что ты желаешь узнать прежде всего? - Истину. - Какую истину? - Откуда приходим мы в этот мир и куда из него уходим и в чем смысл этого путешествия? Ты христианин, - сказал он осторожно, так, чтобы это не было ни утверждением, ни вопросом. Не будь мы одни, я бы, возможно, замкнулся в себе, но здесь задумался. Перед моим мысленным взором промелькнул епископ Георгий, нудно объясняющий, в чем разница между "подобным" и "единым", диакон, распевающий песенки Ария, я сам, зубрящий урок в часовне Макеллы. Затем перед моими глазами возникла Библия в кожаном переплете - подарок Георгия и заповедь: "Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим". - Нет, - сурово произнес Максим, - этот путь ведет к вечному мраку. - Я ничего не говорил, - вздрогнул я. - Ты процитировал книгу Исход Священного Писания иудеев: "Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим". - Но я не сказал этого вслух! - Ты об этом подумал. - Значит, ты способен читать мои мысли? - Да, когда боги дают мне силы. - Тогда вглядись внимательнее и скажи мне честно, христианин ли я. - Я не вправе говорить за тебя, а также раскрывать тайну увиденного. - Но я верю в то, что существует демиург, наделенный абсолютной властью… - Тот самый Бог, что говорил с Моисеем "уста в уста"? - Да, так меня учили… - Но ведь этот Бог не абсолютен - он создал землю и небо, людей и животных, однако, если верить Моисею, не он создал тьму и даже материю, ибо земля уже была до него, безвидная и пустая. Он лишь придал форму тому, что уже существовало. Не предпочтем ли мы ему бога, описанного Платоном, вызвавшего Вселенную к жизни "подобно живому существу, наделенному душой и разумом, воистину благодаря Божьему промыслу"? - Это из "Тимея", - машинально заметил я. - И кроме того, при сопоставлении иудейского писания и книг о Назарее возникает путаница. И там, и там речь, казалось бы, идет об одном и том же боге, однако в книге о Назарее бог оказывается отцом Назарея. - Божьей милостью. Они подобносущны, но не едины… - Неплохо усвоено, мой юный арианин! - рассмеялся Максим. - Да, я арианин потому, что не могу поверить, будто Бог ненадолго стал человеком и был казнен за государственную измену. Иисус - это пророк, сын Божий, но не Единый Бог. - И даже не его посланец, как бы ни тщился Павел из Тарса, человек вообще-то незаурядный, доказать, будто племенной бог еврейского народа - это всеобщий Единый Бог. Но каждое слово, сказанное Павлом, противоречит Священному писанию иудеев. В посланиях к римлянам и галатам Павел утверждал, будто бог Моисея - это бог не только евреев, но и других народов, однако иудейское писание неоднократно отрицает это. Вот, например, что говорит бог Моисею: "Израиль есть сын Мой, первенец Мой". Будь еврейский бог действительно, как утверждает Павел, Единым Богом, разве даровал бы он помазание, пророков и законы лишь одному малочисленному народу, оставив все остальные веками прозябать во мраке ложных верований? Как известно, иудеи признают, что их бог "ревнив", но это странно для абсолюта, и к кому он должен ревновать? А ведь иудейский бог еще и жесток: мстит безвинным детям за грехи отцов. Разве не ближе к истине описанный Гомером и Платоном демиург, который заключает в себе все сущее, является воплощением всего сущего и исторгает из себя богов, демонов, людей? Вспомним орфическое прорицание, которое христиане уже приспосабливают для себя: "Зевс, Аид, Гелиос, три бога в одном божестве". - Из Единого множество?… - начал я, но, когда говоришь с Максимом, нет нужды договаривать до конца - он предвидит ход мысли собеседника. - Да, множество, и нет смысла это отрицать! Разве все наши чувства одинаковы? Разве каждый из нас не обладает своими особенностями, присущими только ему? Разве характер или черты каждого народа не от бога? А если эта самобытность - дар Единого Бога, разве не следует ее воплотить в присущем данному народу божестве? У евреев бог - ревнивый жестокий патриарх. Изнеженные, умные сирийцы видят в боге подобие Аполлона. А вот германцы и кельты свирепы и воинственны - разве случайно, что их бог - Арес, бог войны? Или это все-таки предопределено? У древних римлян было пристрастие издавать законы и реформировать государство, и каков же их бог? Царь богов, Зевс. И у каждого бога много ипостасей и имен, ведь на небесах должно быть такое же разнообразие, как и на земле, среди людей. Некоторые задаются вопросом: мы создали богов или они нас? Это старый спор: являемся ли мы все сновидением божества, или каждый из нас видит свой сон и создает свой мир? Хотя мы не можем знать наверняка, все наши чувства говорят нам: единая вселенная действительно существует и мы заключены в ней навеки. А теперь христиане желают загнать все многообразие мироздания со всеми его тайнами в жесткие рамки одного мифа, который считают окончательным, - нет, даже не мифа, ибо Назарей существовал во плоти, в то время как наши боги, которым мы поклоняемся, никогда не были людьми - это, скорее, природные силы и человеческие качества, облеченные в поэтическую форму для более легкого усвоения. С началом поклонения мертвому иудею поэзия умерла. Теперь взамен наших прекрасных легенд христиане предлагают полицейский протокол, живописующий биографию иудейского раввина-реформатора, и из этого сомнительного материала они надеются создать синтез всех известных религий мира, который провозглашают окончательным. Местных божков они превращают в святых. Они похитили наши празднества, обряды и таинства, особенно митраистские. Мы называем наших жрецов "отцами", и вот христиане, в подражание нам, стали так именовать своих священников, они даже выстригают у них на макушке тонзуру, желая, очевидно, произвести на новообращенных впечатление знакомыми атрибутами религии, гораздо более древней, нежели их собственная. Они стали именовать Назарея "спасителем" и "исцелителем". Почему? Да потому, что самый любимый наш бог - Асклепий, и мы именуем его "спасителем" и "исцелителем". |