Книга Федор Апраксин. С чистой совестью, страница 86 – Иван Фирсов

— В моих прошлых вотчинах побываешь, Федор Лексеич, кланяйся там архиерею, в дружбе с ним состоял.

— Непременно. Я чуть не позабыл. Поедем-ка нынче в Сухареву башню! Проведаем диковинку знатную государеву — школу Навигацкую. Тебе тоже надобно видеть, где нынче куют российских кумандиров флотских да штюрманов…

Вечером опять сошлись три брата Апраксиных. Старшие братья помалкивали, слушали Андрея. Больше года не были они в родных местах, все их интересовало.

— Нынче третье Рождество по-иному отмечаем, знатно, весельем прилюдным, с гульбой. По случаю виктории Шереметевой опять же празднество.

— Знамо, — перебил, насмешливо улыбаясь, Петр, — под Нарвой-то он задницу шведам показал без боя, а теперь оправдался. Данилыч к нему поскакал, государь пожаловал его фельдмаршалом и Андреем Первозванным.

— То след, — добродушно порадовался за приятеля Федор, — Борис Петрович основательный воевода, без поспешности, но своего не упустит. А пошто, Андрейка, на площади Красной скоморохи на подмостках кривляются?

— Государь повелел киянтер сподобить для увеселения народу, по иноземному обычаю. На Москве с каждым годом иноземцев прибавляется, осмелели, наглеть починают.

Разговор свернул в сторону после реплики Федора:

— Государь-то к ним благоволит.

Андрей криво усмехнулся:

— Доверчив он, будто дитя малое. Сам-то все в отъезде, а его зазноба на Кукуе шашни бесстыдно водит. Пол-Москвы об этом толкует, а Петру Алексеичу невдомек…

Разговор Петра с адмиралтейцем получился обстоятельным. Начали с кораблей. Первым делом Петр спросил о «Предистинации».

— Малость застопорилось, Петр Лексеич. — Апраксин видел, что царь нахмурился. — Плотников, искусных в отделке, нынче в Воронеже нет, которые были, померли от болезней, иные хворают. Не каждому на твоем корабле доверить работу мочно. Федосейка два месяца хворал, а без него ни один гвоздик на корабле не забьют.

— Сие правда твоя. Что на «Старом Орле»?

Петр дотошно допытывался о каждом корабле, как о своем детище, интересовался делами в Азове, Таганроге.

— С матросами и особо офицерами на кораблях в Азовском флоте худо, государь. Иные корабли в море отправить немочно, экипажа нет.

— Ведаю про то, — нервно оборвал Петр. — Отбери преображенцев сотню-другую из бывалых, которые в Москве, обучай в Воронеже. А по весне у тебя заберу Крюйса, Памбурга.

— Ей-ей, государь, — взмолился Апраксин, — в море-то кто поведет кораблики?

— Пришлю тебе офицеров, сам поведешь. Мню, нынче султан в море утвердится. А мне эти люди потребны. Сам ведь баил про Нюхчу? То-то, в кампанию туда двинемся.

— Великое дело замыслил, государь.

— Слава Богу, уразумел. На Воронеже спустишь на воду те кораблики, что я указал. Еще поимей в виду, адмиралтеец, вскоре на Северном море почнешь заботиться. Чаю, тебе братец похвалился?

— Есть малость, Петр Лексеич, мы друг дружке доверяем.

— Так ты не откладывай, точи блоки, юнферсы, канаты для такелажа плети. Указ тебе будет.

Разъезжались Апраксины в разные стороны: Петр на север, Федор на юг. Следом в Новгород пошел царский указ: «1702 год января в 22 день. В.Г. указал по своему В.Г. имянному указу во оборону и на отпор против свейских войск на Ладожское озеро сделать военных 6 кораблей по 18 пушек на корабль из новгородского приказу, которым быть в полку ближнего окольничего и воеводы Петра Матвеевича Апраксина с товарищи и делать те корабли на реке Сяси, которая впала в Ладожское озеро от Ладоги в 30 верстах, у дела тех кораблей быть из Великого Новгорода Ивану Юрьеву сыну Татищеву».

Весна 1702 года выдалась, как никогда, полноводной. Строго следуя указу Петра, адмиралтеец в сердцах чертыхался Игнатьеву:

— Тако государь-то повелит, а по делу другое выходит. Надобно бы все кораблики со стапелей на воду сбрасывать. Когда еще такая вода прибудет?

— Решайся, Федор Матвеич, — советовал помощник, — другого случая может не быть.

— Тебе-то легко языком, а мне по шее влетит…

Другого случая и в самом деле не будет. Несколько кораблей останутся на суше доживать свой век на киль-блоках, так и не коснувшись воды…

На свой страх и риск решил адмиралтеец перевести «Предистинацию» и «Черепаху» из речки Воронеж к устью, где она впадает в Дон. В последние годы Воронеж обмелел, и корабли едва не ложились на борт, если не ставить подборки с бортов.

Прибыли два полка охраны верфей от набегов татар, но в Москве почему-то указали им рубеж обороны чуть ли не под Харьковом. Опять поступил по своему разумению, разместил полки поблизости от верфей. О всех событиях донес царю, который с полками был где-то на пути к Архангельскому. «На Воронеже милостию Божией все благополучно и вода была превеликая, какой давно не бывало, и кораблей выведено на устье 11, да еще ведут 2 корабля, «Божие предвидение», трудов твоих государевых, да «Черепаха» строения Осипа Ная. Только безмерно жалею, что сей весны не отпустил в Азов, зело Государь времени и воды жаль. Еще милости твоей доношу: по указу твоему велено быть полкам для охранения Украины и стоять им велено в Рыбном, а по моему размышлению пристойнее им стоять в близости от Воронежа, чтоб верстах 10, или как воля твоя для охранения флота, дабы злодей мусульманин какой хитрости не учинил».

Провожали в Архангельский Крюйса и Памбурга, те недоумевали. «Для какой цели?» Апраксин, шутя, успокаивал офицеров:

— Там не Воронеж, государь вам скучать не даст, шпагами баловаться времени не будет.

Вчерашние морские забияки хохотали, не подозревая, что одному из них судьба уготовила смерть от шпаги в тех местах.

По указу царя Апраксин отправил на Белое море сотню матросов и сам схватился за голову. Настало время самому плыть с кораблями к Азову, а экипажей кот наплакал.

«Умилосердись, государь, — слезно просил, — прикажи нанять матроз, ей-ей смертная нужда, и русские в расходе у города Архангельского 120 человек, в Азов послано 150 человек, умерло человек с 150.

Об офицерах и писать не смею, сотвори Государь милость, ей-ей нужда».

Покидая устье, наказывал помощнику:

— Гляди особо, Петро, за «Предистинацией». Скляеву штоб отказа в работных людях не было.

Прощаясь с добрым пособником и товарищем, не знал, что видится с ним в последний раз.

В Черкассах отряд Апраксина встречал капитан Бергман, тот докладывал:

— Все исполнено, как ты указал, господин адмиралтеец. На стражу отрядили один корабль, другой на смену держу. Остальные без матросов, и канониров нет вовсе. В Таганрог доставляем припасы, исправляем суда, что в зиму пообветшали.

— Чинишь-то где, в Азове?

— Более негде, тут все под рукой.