Книга Игра королей, страница 17 – Дороти Даннет

— Да, — неторопливо согласилась Кристиан, — пожалуй, можно.

— А если он окажется никем, — добавил Сим рассудительно, — тогда передадим его в руки Хью.

— И в этом случае он почти мгновенно и станет никем. Хорошо, я согласна, — заключила Кристиан.

Перенести пленника в комнату, раздеть его, вымыть и уложить в постель, окружить горячими кирпичами, засунутыми в носки, развести огонь в камине, чтобы согреть бульон и молоко с медом, — все это отняло у Сима, обуреваемого корыстью, не больше времени, чем потребовалось бы, чтобы перепеленать ребенка. У Кристиан было много дела вне стен замка, но она выгадала десять минут, чтобы взглянуть на результат его трудов и заодно отдохнуть. Девушка села у постели раненого, а Сим, положив рядом с собой дубинку, устроился на подоконнике.

Наступила благословенная тишина, и происшествия полного событий дня обратились в смутные грезы. Слева от Кристиан в камине потрескивали поленья, к правой руке то и дело прикасались занавеси постели, раздуваемые сквозняком. Изредка Сим шевелился и шаркал ногами. Внизу во дворе раздался чей-то крик, но слов было не различить. Скрипнула кровать. Еще раз. Чуть слышно зашелестели простыни.

Кристиан окончательно проснулась, и ею овладел неудержимый смех: девушка вдруг подумала, что они словно ожидают рождения. Вдруг они с Симом ошиблись, и этот юноша — шотландец, патриот, воспитанный в лучших традициях?

Зашуршала набитая пером подушка; раненый выругался сквозь зубы и проговорил отрешенно:

— Господи, мне, кажется, раскроили череп.

Этот голос принадлежал образованному человеку; интонация, с которой он говорил, была бы на месте повсюду к северу от реки Тайн; как и богато расшитая одежда, голос этот свидетельствовал о видном положении, сильном характере, богатстве. Оценив все это, Кристиан сказала мягко:

— Вам лучше не двигаться. У вас на голове шишка величиной с колокольню. — Потом, предвосхищая его вопросы, добавила: — Я Кристиан Стюарт из Богхолла. Мой человек нашел вас на болоте.

Последовала длительная пауза; потом он заговорил, явно повернувшись к девушке:

— Как вы сказали? Бог… Бог…

— Богхолл. Вы вымокли до нитки и изрядно продрогли. Сейчас Сим вам подаст бульону.

Невзирая на слабость и боль, незнакомец неожиданно рассмеялся.

— Внутри у меня, — сказал он, — все клокочет, как в адском котле. Но я попробую. Как паук из басни, я попробую. Проворной муха та была, а все ж себя не сбе… Осторожно. Вот так. Я сам могу поесть. Ох нет. Извините. Это одеяло не стало краше оттого, что я залил его бульоном.

Вконец заинтригованная Кристиан ждала, пока он поест. Наконец он заговорил:

— Надеюсь, когда вы нашли меня, на мне было еще что-то, кроме ночной рубашки?

Бесхитростный джентльмен. Кристиан тоже решила действовать напрямик:

— Ваша одежда сохнет, сэр. А оружие ваше мы прибрали, когда обнаружили, что вы англичанин.

— Англичанин! О Люцифер, повелитель ада! — вскричал он со страстью. — Разве я похож на англичанина?

— Я слепа, — сказала Кристиан с коварной простотой. — Откуда мне знать?

Она редко и неохотно пользовалась этим приемом, но знала, что он действует безотказно. Собравшись с духом, девушка ждала, что теперь последует — сожаление, смущение, смятение, сочувствие или даже неприкрытый страх.

— Правда? Извините. Вы прекрасно скрываете свою слепоту. Тогда что же, — спросил он с тревогой, — навело ваших друзей на мысль, что я англичанин?

«Тонкий юноша», — подумала Кристиан, а вслух сказала:

— Ну, прежде всего, на вас был английский плащ. Его мы спрятали подальше ради вашей же пользы. С тех пор как убили лорда Флеминга, отношение к англичанам в нашем замке не очень приветливое. В этой комнате со мной и Симом вы в безопасности, но не советую привлекать к себе чье-нибудь внимание.

— Понимаю. Иначе исполнится моя судьба. Меня без жалости повесят, и стану я качаться на ветру. Борода моя, даже если б она у меня и росла — ох, Боже мой, почти что уже и выросла, — все же не такая длинная, чтобы нашить ее, как бахрому, на одеяло, которое я залил бульоном. Но почему же, мистресс Стюарт, вы с вашим человеком решили спасти меня от смерти неминучей и жгучих ран?

— Как вы подозрительны. — Кристиан невольно заговорила ему в тон. — А вы как думаете? Ради злата иль добра, за выкуп или за венец?

— Ничего подобного я не думаю, уверяю вас. Вы клевещете на меня. С тех пор как мне раскроили череп, я вообще не могу связно подумать о чем бы то ни было и купаюсь в волнах скудоумия. Я уже забыл, о чем мы говорили.

Симон Богл, целеустремленный молодой человек, прекрасно об этом помнил.

— Мы с леди Кристиан, — сурово проговорил он, — хотели бы знать ваше имя и звание.

В последовавшей тишине пленник, снедаемый лихорадкой, беспокойно заворочался в постели.

— Леди Кристиан. Проклятье! Она титулованная особа, и я об этом не знаю. Она живет посреди болота, но и это мне неизвестно тоже. Отсюда следует, что я не шотландец. Так вот чем вызвана ваша чрезмерная доброта. Конечно же! Выкуп!

— И человеколюбие тоже. Ради злата иль добра. — Кристиан, втайне чем-то довольная, проявила великодушие. — Поскольку вы являетесь и моей собственностью, полагаю, что следует отложить разговоры, пока вы не наберетесь сил. Вас сильно ударили по голове.

— И не один раз, — прибавил он и погрузился в молчание. Приподнялся он лишь тогда, когда Кристиан, ощупав подушки, решила заменить их. — И вы не хотите узнать мое имя? — И потом, в полузабытьи: — Этот офицер, пожалуй, может зваться Дейд…

— Нет, не хочу, — твердо сказала она, несмотря на молчаливое недовольство Сима. — Не беспокойтесь. Не сейчас. — Она чувствовала, что усталость и боль переполняют раненого. Но он все же выдавил из себя мрачный смешок.

— Нет, леди, не потом. Обман обманывает и будет обманут. От меня вам будет не больше проку, чем от меча Нибелунгов. Потому что я ничего не помню… Ничего. Даже самой малости. Я не знаю, кто я и откуда.

Кристиан на эту ночь поручила все Симу. Но на следующее утро она проснулась с мыслью о пленнике и, бесстыдной ложью добыв на кухне еды и вина, отправилась наверх.

Она услышала незнакомые шаги в комнате больного еще до того, как закрыла за собой дверь, и тут же раздался голос:

— Может быть, вы захотите прийти попозже, леди Кристиан? Сима нет, а я стою у окна.

Она закрыла дверь.

— Значит, вам стало получше. Любезный сэр, даже если вы вздумаете покушаться на мою добродетель, я не уйду, пока не сделаю того, зачем пришла. За это утро я уже преодолела больше ступенек, чем любой звонарь.

Он рассмеялся, но, как отметила Кристиан, не пришел к ней на помощь. Радуясь его тактичности, она сама отнесла поднос к окну и поставила на сундук. Потом, присев у постели, выяснила, что лихорадка у больного прошла и голова болит меньше, а также, что он крайне благодарен и в курсе всех текущих новостей.