Книга Ложь, страница 24 – Тимоти Финдли

Я выбросила руки перед собой и, расплескивая воду на пол, резко поднесла стакан ко рту, чуть что зубы не сломала.

— Ну и мастерица вы пугать людей, мисс Ван-Хорн, — сказала Франки. У нее даже веснушки побелели.

— Могу сказать только одно, — выдавила я, с трудом переводя дух, — я очень рада, что ты сегодня припозднилась с уборкой. Кто бы иначе поспешил мне на помощь со стаканом воды? Спасибо, милая. — Я отдала ей стакан, она снова наполнила его и сунула мне в руку. А потом занялась подушками.

— Благодарить надо не меня, мисс Ван-Хорн. Благодарите тех джентльменов, которые приходили сюда и задали мне кучу вопросов. Оттого я и замешкалась с уборкой.

Она стояла ко мне спиной. Зажав подушку подбородком, разворачивала чистую белую наволочку.

— Вот как?! — Я вытащила из холщового мешка сумочку и приобщила склянку с пилюлями к ее содержимому: связкам ключей, тюбикам помады, пачкам бумажных платков и кошельку с мелочью. — Что это были за джентльмены, которые задавали тебе вопросы? Надеюсь, не очередной репортер, интересующийся айсбергом.

— Нет, мэм. — Она по-прежнему стояла отвернувшись, натягивала наволочку на подушку. — Они про айсберг не спрашивали. Они интересовались…

Зазвонил телефон.

Лоренс! А я-то думала, он еще у развилки.

— Ты почему не здесь? — спросил он.

— Уже иду, — ответила я.

Положила трубку, искоса глянула на Франки. Она надела наволочку на вторую подушку и теперь, хорошенько взбив обе, укладывала их в изголовье кровати.

— Эти джентльмены, про которых ты говорила…

— Ну-у… — Она постаралась напустить на себя безразличие, что выглядело очень забавно. Куда девалась моя веснушчатая Франки? Передо мной была Франсин — девушка с лебяжьей шейкой, невинная, податливая, уклончивая. — Да пустяки это. Они про гостиницу расспрашивали.

Я собралась уходить. Она лжет, сразу видно. И я попробовала отшутиться:

— Надеюсь, ты не наговорила лишнего.

Франки подняла голову — явно встревоженная.

— Нет-нет! Ничего лишнего я не говорила! Они сказали, что задают вопросы с разрешения мистера и миссис Уэллс.

— Что ж. Стало быть, это скорей всего инспекторы из департамента здравоохранения. Или из пожарной охраны.

Ответа не последовало. Она просто занялась делом — сосредоточенно подтыкала покрывало в изножии кровати.

— У меня мало времени, мисс Ван-Хорн. Замешкалась я, надо поторопиться.

Мне тоже не мешало поторопиться.

66. Под козырьком подъезда я остановилась и поверх кишащих народом теннисных кортов глянула в сторону «Росситера». Лоренс уже поджидал меня на крыльце, со стаканом пива в руках. Из двери у него за спиной выбежали вечно недовольные дети — Хогарт и Дениз, — направились за угол, в тень, взгромоздились на свои темно-синие велики и молчком, не попрощавшись, покатили в сторону пайн-пойнтского шоссе.

Я зашагала к «Росситеру», мимо кортов, стараясь не встречаться глазами и вообще избегая контактов с теннисистами. Ни к чему мне лишние разговоры, хватит и одного, с Лоренсом, — того самого, что вызывал у меня протест, но обещал новую информацию.

Кузина Петра — я видела — сидела на террасе «Росситера», она откинулась на спинку кресла, теребя пальцами волосы, и, как всегда, увлеченно читала. Волосы у нее, по-моему, с каждым летом становятся все короче, так что теребить там особо нечего. Терраса, где она сидела, затенена и обтянута густой сеткой, поэтому я не видела, как она одета. Знала только, что, какова бы ни была одежда, цвет будет непременно армейский — хаки, синий или зеленый. Никаких отклонений от этой палитры Петра не допускала. Блузки, юбки, жакеты и джинсы, казалось, вели происхождение исключительно со складов Пентагона.

Забавный парадокс, но ко всем затеям Пентагона Петра относится крайне отрицательно. И армейские шмотки, мне кажется, носит лишь затем, чтобы подчеркнуть этот свой протест — униформой.

67. Лоренс встретил меня чуть ли не с галантной любезностью.

— Добро пожаловать, — сказал он. — Ты у нас редкая гостья.

Я напомнила, что побывала здесь не далее как вчера вечером, съела омлет и украдкой прихватила с собой груши и сыр.

— Это была экстренная ситуация. А экстренные ситуации не в счет.

Он провел меня в прохладную переднюю, громко хлопнув сетчатой дверью. На ходу я отметила, что «бьюик» с помятым крылом стоит в тени под деревьями. Он совершенно не похож на обычные докторские автомобили, выдают его только номерные знаки с буквами «MD» [13] . «Бьюик» пыльный, весь в ссадинах и царапинах. Бамперы ржавые, шины допотопные. А ведь Лоренс с Петрой далеко не бедняки: Петра унаследовала солидные капиталы от дядюшки Бенджамина, и Лоренсова практика в Стамфорде, штат Коннектикут, приносит немалый доход, — но в это невозможно поверить, видя, как они живут, как одеваются сами и как одевают детей. Их пренебрежение даже минимальными благами богатства — пристойной машиной, пристойным гардеробом, внешними приличиями — тревожит меня и приводит в замешательство.

Лоренс расчистил мне место на заваленном книгами диване и предложил пива.

— Спасибо, нет, — сказала я.

— Ну да, конечно. Грейпфрутового соку.

Когда сок был принесен и мы оба уселись более или менее удобно, Лоренс тотчас выложил мне обещанную информацию.

Способ, каким он ее преподнес, весьма напоминал холмсовский метод вопросов и ответов. Однако, несмотря на то что врачом был Лоренс, на роль Ватсона назначили меня.

Прежде всего он попросил меня учесть тот факт, что доктор Чилкотт — вопреки его утверждениям — никак не мог, «заметив» на пляже полицейские машины, сделать вывод о столь серьезном происшествии, как смерть Колдера. Как же он тогда узнал о случившемся?

Я пожала плечами. Гадать бессмысленно, в голову ничего не приходит.

Лоренс подсказал:

— Ты вспомни, как приехала полиция.

— Они опоздали.

— Еще бы, ни много ни мало на полтора часа.

— Действительно.

Я ждала продолжения.

— А как ты думаешь, почему они опоздали?

— Ну, по их словам, заехали не в ту гостиницу. Сказали… я точно не помню, но, кажется, что-то вроде: мы не знали, о ком идет речь.

— Нет, не так. Они сказали: мы не знали, о чьем трупе идет речь, — уточнил Лоренс.

Он прав. Я вспомнила.

— А теперь я скажу нечто очень-очень важное.

— Ты уверен, — перебила я, — что нам стоит влезать в это дело? По правде говоря, у меня нет ни малейшего желания слушать тебя. Нынче утром мы попали в аварию. И нынче же утром кто-то обыскивал мою комнату. С меня хватит. Будто мало нам вчерашней смерти!