Онлайн книга «Фамильная честь Вустеров»
|
– Прошу прощения, сэр. По-моему, сюда идут. – Так поразмыслите над тем, что я сказал. Кто идет сюда? – Сэр Уоткин и миссис Траверс, сэр. По-моему, они хотят нанести вам визит. – А я-то мечтал, что меня долго не будут тревожить. Но все равно, пусть войдут. У нас, Вустеров, для всех открыта дверь. Но когда дверь отперли, вошла только моя тетушка. Она направилась к своему любимому креслу и всей тяжестью плюхнулась в него. Вид у нее был мрачный, ничто не пробуждало надежды, что она принесла благую весть, что-де папаша Бассет, вняв доводам разума, решил отпустить меня на волю. Но, черт меня подери, именно эту благую весть она и принесла. – Ну что же, Берти, – сказала она, немного погрустив в молчании, – можешь складывать свой чемодан. – Что? – Он дал задний ход. – Как, задний ход? – Да. Снимает обвинение. – Вы хотите сказать, меня не упекут в кутузку? – Не упекут. – И я, как принято говорить, свободен как ветер? – Свободен. Возликовав в сердце своем, я так увлекся отбиванием чечетки, что прошло немало времени, пока я наконец заметил: а ведь кровная родственница не рукоплещет моему искусству. Сидит все такая же мрачная. Я не без укора посмотрел на нее. – Вид у вас не слишком довольный. – Ах, я просто счастлива. – Не обнаруживаю симптомов означенного состояния, – сказал я обиженно. – Племяннику даровали помилование у самого подножья эшафота, можно было бы попрыгать и поплясать с ним. Тяжелый вздох вырвался из самых глубин ее существа. – Все не так просто. Берти, тут есть закавыка. Старый хрен выставил условие. – Какое же? – Я должна уступить ему Анатоля. На меня напал столбняк. – То есть как – уступить Анатоля? – Да, милый племянник, такова цена твоей свободы. Негодяй обещает не выдвигать против тебя обвинение, если я соглашусь уступить Анатоля. Старый шантажист, гореть ему синим пламенем прямо здесь, на земле! Какое страдание было в ее лице! А ведь совсем недавно я слышал от нее похвальное слово шантажу, просто дифирамбы, хотя истинное удовольствие от шантажа получает лишь тот, кто правильно выбрал роль. Оказавшись в роли жертвы, эта женщина страдала. Мне и самому было тошно. Рассказывая эту историю, я не упускал случая выразить свое восхищение всякий раз, как речь заходила об Анатоле, этом несравненном кудеснике, и вы, несомненно, помните, что, узнав от тетки о подлой попытке сэра Уоткина Бассета переманить его к себе во время визита в "Бринкли-Корт", я был потрясен до глубины души. Конечно, тем, кто не едал вдохновенных творений этого великого маэстро, трудно вообразить, какую огромную роль в общем ходе событий играют его жаркие и супы. Могу сказать только одно: если вы хоть раз вкусили одно из его блюд, вам открывается истина: жизнь лишится смысла и поэзии, если у вас отнимут надежду вкушать его изыски и дальше. Мысль, что тетя Далия готова пожертвовать этим восьмым чудом света всего лишь ради того, чтобы спасти племянника от кутузки, поразила меня в самое сердце. Не помню, чтобы я когда-то в своей жизни был так глубоко растроган. На глаза навернулись слезы. Она напомнила мне Сидни Картона. – И вы всерьез решили отказаться от Анатоля ради моего спасения? – прошептал я. – Конечно. – Никогда! Я и слышать об этом не хочу. – Но ты не можешь сесть в тюрьму. – С удовольствием сяду, если этот виртуоз, этот волшебник останется по-прежнему у вас. Не вздумайте согласиться на наглые посягательства хрыча Бассета. – Берти! Ты это серьезно? – Более чем серьезно. Что такое тридцать дней усиленного тюремного режима? Сущий пустяк. Они пролетят как одна минута. Пусть Бассет лопнет от злости. А когда я отсижу свой срок, – продолжал я мечтательно, – и снова окажусь на свободе, пусть Анатоль покажет, на что он способен. За месяц на хлебе и воде или на баланде – чем там кормят в этих заведениях – я нагуляю зверский аппетит. В тот день, когда меня выпустят, я хочу, чтоб меня ожидал обед, о котором будут слагать песни и легенды. – Он будет тебя ждать, клянусь. – Можем прямо сейчас составить предварительное меню. – Конечно, зачем терять время. Начнем с черной икры? Или с дыни канталупы? – Не "или", а "и". Потом суп. – Суп или бульон? – Бульон, прозрачный крепкий бульон. – Ты не забыл суп-пюре из крошечных кабачков? – Ни на миг. А что вы скажете относительно консоме из помидоров? – Может быть, ты прав. – Думаю, что прав. Просто уверен. – Пожалуй, стоит предоставить составление меню тебе. – Это самое мудрое. Я взял карандаш и лист бумаги и через каких-нибудь десять минут был готов огласить результаты. – Вот меню обеда, как я его себе представляю, не считая дополнений, которые мне придут в голову во время пребывания в камере. И я прочел: "LE ОБЕД Икра черная свежая Дыня канталупа Консоме из помидоров Сильфиды под раковым соусом Мечта гурмана из цыплят "Маленький герцог" Молодая спаржа с соусом сабайон а-ля Мистингет Паштет из гусиных печенок, вымоченных в шампанском "Альпийские жемчужины" Зобные железы двухнедельных телят, запеченные в тесте по-тулузски Салат из цикория и сельдерея Сливовый пудинг "Вечерняя звезда" "Белые бенедиктинцы" Пломбир "Нерон" Les пирожные, торты, желе, муссы, бланманже, петиту, булочки, пышки "Дьяволята" Фрукты" – Ну как, тетя Далия, ничего не упустил? – Если и упустил, то не слишком много. – В таком случае позовем этого негодяя и объявим, что плевать мы на него хотели! Эй, Бассет! – закричал я. – Бассет! – подхватила тетя Далия. – Бассет! – рявкнул я так, что стекла задрожали. Стекла продолжали дрожать, когда в комнату влетел недовольный Бассет. – Какого дьявола вы тут разорались? – А, пожаловали наконец. Я без преамбулы перешел к сути: – Бассет, мы на вас плюем. Старик был явно обескуражен. Вопросительно поглядел на тетю Далию. Видно, подумал, что Бертрам Вустер изъясняется загадками. |