Онлайн книга «Не позвать ли нам Дживса?»
|
– Ямайский пляж. Я три месяца работала над этим загаром. – Тебе к лицу. А Билл не говорил, что ждет вас сегодня. Ты вернулась раньше времени? – Да, я прервала свои разъезды более или менее досрочно. Мои средства, столкнувшись с нью-йоркскими ценами, тихо скончались. А вот и король торговли. Вошел Рори, отирая платком пот со лба. – Что там у тебя в чемоданах, моя милая? Свинец? – Заметив Джил, он замолчал и уставился на нее, наморщив лоб. – Здравствуйте, – произнес он неуверенным тоном. – Ты ведь помнишь Джил Уайверн, Рори? – Да, конечно. Джил Уайверн. Само собой. Как ты справедливо заметила, это Джил Уайверн. Ты рассказала ей про свой загар? – Она сама заметила. – Действительно, бросается в глаза. Она говорит, что загорала вся без ничего, – доверительно сообщил он Джил. – Старозаветный муж мог бы кое о чем задуматься, а? Но важно разнообразие. Так вы, значит, Джил Уайверн? Как вы выросли! – С каких пор? – С тех… с тех пор, как начали расти. – Вы ведь представления не имеете, кто я, верно? – Ну, этого я бы не сказал… – Я вам напомню. Я была на вашей свадьбе. – Для этого вы слишком молоды. – Мне было пятнадцать. Меня поставили смотреть за собаками, чтобы не прыгали на гостей. Шел, как вы, наверно, помните, проливной дождь, и у них лапы были в грязи. – Бог ты мой! Теперь я вас вспомнил. Значит, вы и есть та противная девчонка? Я тогда заметил, как вы вертитесь под ногами, и еще подумал: ну и пугало! – Мой муж славится утонченными манерами, – вмешалась Моника. – Его нередко называют современным графом Честерфилдом. – Я как раз собирался добавить, – самодовольно возразил Рори, – что она за это время заметно улучшилась с виду, так что, как мы видим, никогда не следует отчаиваться. А после мы разве больше не встречались? – Встречались спустя год или два, когда вы здесь гостили летом. Я тогда только начала выезжать и, должно быть, выглядела еще противнее прежнего. Моника вздохнула: – Ах эти выезды в свет! Старый добрый рынок невест! Так и вспоминаешь собственную молодость. Очки долой, зубные пластинки вон! – Затянуться, чтобы, где надо, было выпукло, а где надо – впукло, -последовал вклад Рори, и Моника строго взглянула на мужа. – А тебе-то откуда известны такие подробности? – Да так, бываю в нашей секции дамского белья. Джил рассмеялась: – Мне лично больше всего запомнились панические семейные советы на тему о моих хоккейных руках. Я должна была часами ходить держа руки над головой. – Ну и каков результат? Оправдались затраты? – В каком смысле? Моника, доверительно понизив голос, растолковала: – В смысле жениха. Подцепила что-нибудь стоящее? – На мой взгляд, да. Собственно говоря, вы, сами того не ведая, залетели в высокие сферы. Перед вами не кто-нибудь, а будущая графиня Рочестерская. Моника восторженно взвизгнула: – То есть вы с Биллом помолвлены? – Вот именно. – Давно? – Уже несколько недель. – Я страшно рада. Вот уж не думала, что у Билла хватит ума на это. – Действительно, – со свойственным ему тактом подтвердил Рори. -Событие, которому нельзя не удивиться. Билл, насколько я помню, всегда предпочитал пухленьких, пышнотелых красоток. Я был свидетелем многих его страстных увлечений особами, выглядевшими как помесь Царицы фей с чемпионом по классической борьбе. Была одна хористочка в мюзик-холле «Ипподром»… Тут ему пришлось прервать этот поток увлекательных для невесты воспоминаний, чтобы громко охнуть, поскольку Моника предусмотрительно лягнула его по лодыжке. – Расскажи нам, дорогая, как это произошло? – попросила она. -Неожиданно? – Да, совершенно неожиданно. Он помогал мне дать корове болюс… Рори вытаращил глаза: – Что дать корове? – Болюс. Это такая большая пилюля, которую дают коровам. И не успела я опомниться, как он вдруг схватил мою руку и говорит: «Слушай, когда мы с этим управимся, ты выйдешь за меня замуж?» – Какое красноречие! Рори, делая мне предложение, сказал только: «Э-э, как насчет того, чтобы… а?..» – Да, а перед тем еще три недели репетировал, – уточнил Рори. Он снова наморщил лоб, явно пытаясь что-то сообразить. – Этот болюс, пилюля, про которую вы сейчас говорили… Я не вполне понял. Вы давали его корове, верно? – Да, больной корове. – Ах, больной корове? Тут я чего-то недопонимаю. Необходимо кое-что уточнить. Почему, собственно, вы давали болюс больной корове? – Это моя работа. Я местный ветврач. – Кто-кто? Не хотите ли вы случайно сказать, что вы ветеринар? – Именно. Дипломированный специалист. Мы все теперь трудящиеся. Рори с умудренным видом кивнул: – Глубоко верно. Я и сам солдат армии труда. – Рори работает в «Харридже», – уточнила Моника. – Правда? – Старший продавец в секции «Шланги, газонокосилки и поилки для птиц», – пояснил Рори. – Но это лишь временно. Ходят упорные слухи о повышении по службе и переводе в секцию «Стекло, фигурки и фарфор». А оттуда всего лишь шаг до «Дамского белья». – Мой герой! – Моника нежно поцеловала мужа. – Держу пари, они там все позеленеют от зависти. Рори, скандализованный, поспешил возразить: – Ну что ты! Нет, конечно. Народ бросится пожимать мне руку, шлепать по спине. У нас в «Харридже» царит замечательный дух товарищества, один за всех и все за одного. Моника снова обратилась к Джил: – А твой отец не возражает против того, что ты разъезжаешь повсюду и даешь болюсы коровам? Отец Джил, – объяснила она мужу, – начальник полиции графства. – А-а, очень приятно, – сказал Рори. – По-моему, он должен быть против. – Нет-нет. Мы теперь все где-нибудь работаем. За исключением моего брата Юстаса. Он прошлой зимой выиграл в Литтлвуде крупную сумму в бильярд и стал чванливым богачом. Со всей родней держится так надменно. Одним словом, великосветский фат. – Какой снобизм! – горячо отозвался Рори. – Меня возмущают классовые различия! Он собрался было распространиться на эту тему, поскольку имел по данному вопросу твердые взгляды, но в эту минуту раздался телефонный звонок, и он потрясенный оглянулся вокруг: – Господи ты Боже мой! Вы что, хотите сказать, что старина Билл заплатил за телефон? |