Онлайн книга «Воспитание чувств»
|
Тут Фредерик, в отместку виконту, стал уверять его, что, пожалуй, его станут преследовать как легитимиста. Виконт возражал, что не выходил из своей комнаты; противник его не скупился на зловещие предостережения; это смешило даже г-на Дамбрёза и г-на Гремонвиля. Затем они наговорили комплиментов Фредерику, хотя и пожалели, что он не применяет своих способностей в защиту порядка; и они дружески жали ему руку, — отныне он может рассчитывать на них. Наконец, когда все уже расходились, виконт очень низко поклонился Сесиль: — Сударыня, честь имею пожелать вам спокойной ночи! Она сухо ответила ему: — Спокойной ночи! А Мартинону улыбнулась. Дядюшка Рокк, желая продолжить беседу с Арну, предложил проводить его «вместе с супругою», — ведь им было по дороге. Луиза и Фредерик шли впереди. Она схватила его под руку, а когда они оказались на некотором расстоянии от прочих, промолвила: — Ах, наконец-то, наконец-то! И страдала же я весь вечер! Какие эти женщины злые! Какие надменные! Он взял их под свою защиту. — Во-первых, ты мог бы подойти ко мне с самого начала, ведь мы целый год не видались! — Не целый год, — сказал Фредерик, довольный тем, что поймал ее на этой подробности, и надеясь обойти все остальное. — Хотя бы и так! Время тянулось так медленно! Но тут, на этом ужасном обеде, можно было подумать, что ты меня стыдишься! Ах, понимаю, я не могу нравиться так, как они. — Ты ошибаешься, — сказал Фредерик. — Правда?! Клянись мне, что ни в кого из них не влюблен! Он поклялся. — И любишь меня одну? — Ну, еще бы! Это уверение возвратило ей веселость. Ей теперь хотелось заблудиться на этих улицах, чтобы всю ночь гулять с ним. — Я там так мучилась! Только и речи было, что о баррикадах! Мне все мерещилось, что ты падаешь навзничь, весь в крови! Твоя мать лежала в постели, у ней ревматизм. Она ничего не знала. Мне приходилось молчать! Я не выдержала! Взяла с собой Катерину… И она рассказала ему о своем отъезде, о путешествии и о том, как налгала отцу. — Через два дня он повезет меня домой. Приходи завтра вечером, как бы невзначай, и воспользуйся случаем, поговори с отцом, посватайся. Фредерик никогда еще не был так далек от мысли о браке. К тому же м-ль Рокк казалась ему созданьицем довольно смешным. Какая разница между нею и женщиной вроде г-жи Дамбрёз! Совсем иная будущность суждена ему. Сегодня он в этом уверился, так что не время было связывать себя, решаться на столь важный шаг под влиянием сердечного порыва. Теперь надо быть рассудительным, — и ведь он снова увидел г-жу Арну. Между тем откровенность Луизы смущала его. Он спросил: — Обдумала ли ты как следует этот шаг? — Да что ты! — вскрикнула она, похолодев от изумления и негодования. Он сказал, что жениться в настоящее время было бы безумием. — Так я тебе не нужна? — Да ты меня не понимаешь! И он пустился в очень запутанные рассуждения, пытаясь втолковать ей, что его удерживают высшие соображения, что дел у него без конца, что даже состояние его расстроено (Луиза коротко и ясно разбивала все доводы), что, наконец, и политические события препятствуют. Итак, самое благоразумное — выждать еще некоторое время. Все, наверно, устроится, — он, по крайней мере, надеется на это; а когда все доводы были исчерпаны, он притворился, будто сейчас только вспомнил, что ему уже два часа тому назад надо было зайти к Дюссардье. Раскланявшись с остальными, он повернул на улицу Отвиль, обошел здание театра «Жимназ», вернулся на бульвар и бегом поднялся на пятый этаж к Розанетте. Супруги Арну простились с дядюшкой Рокком и его дочерью на углу улицы Сен Дени. Они молча продолжали путь, — Арну устал от собственной болтовни, она же чувствовала себя разбитой; она даже опиралась на его плечо. Это был единственный человек, высказывавший в течение этого вечера честные взгляды. Она прониклась снисхождением к нему. Он же слегка сердился на Фредерика: — Ты видела, какую он состроил мину, когда заговорили о портрете? Я же тебе говорил, что он ее любовник! Ты еще не хотела мне верить. — Да, да, я ошибалась. Арну, торжествуя, настаивал: — Я даже готов биться об заклад, что он бросил нас и сразу побежал к ней! Теперь он у нее, будь уверена! Ночует у нее. Г-жа Арну оправляла капор, кутала голову. — Но ты дрожишь! — Мне холодно, — ответила она. Луиза, как только отец ее заснул, вошла в комнату Катерины и стала трясти ее за плечи. — Вставай!.. Скорее, скорее! И раздобудь мне фиакр. Катерина ответила, что в такое время фиакров уже не бывает. — Ну, так ты сама меня проводишь? — Куда еще? — К Фредерику! — Нельзя! Зачем это? Ей надо с ним поговорить. Она не может ждать. Она хочет сейчас же повидать его. — Да что вы! Как можно среди ночи прийти в чужой дом! Да ведь теперь он спит! — Я его разбужу! — Да это неприлично для барышни! — Я не барышня! Я его жена! Я его люблю!.. Ну, идем! Надевай платок! Катерина раздумывала, стоя около своей кровати. Она сказала наконец: — Нет, не пойду! — Ну и оставайся! А я иду! Луиза, как змейка, скользнула на лестницу. Катерина бросилась за ней, нагнала ее уже на тротуаре. Увещания оказались тщетны, и она бежала за ней, на ходу застегивая кофту. Дорога показалась ей страшно длинной. Она жаловалась на свои старые ноги: — Да где мне! Нет во мне того, что вас подгоняет. Эх, уж!.. Потом пошли нежности: — Бедняжка! Ведь вот никого у тебя нет, только твоя Като… Временами ею снова овладевали сомнения: — Ну, и хорошее же будет дело! Вдруг отец проснется… Господи боже! Только бы несчастья не случилось! У театра «Варьете» их остановил патруль национальной гвардии. Луиза сразу же сказала, что она со служанкой идет на улицу Ремфорда за врачом. Их пропустили. У площади Мадлены им встретился еще патруль, а когда Луиза дала то же самое объяснение, какой-то гражданин подхватил: — Не из-за той ли болезни, что длится девять месяцев, кошечка? — Гужибо! — крикнул капитан. — В строю без шалостей! Сударыня, проходите! Несмотря на окрик, острословие продолжалось: — Желаем веселиться! — Поклонитесь доктору! — Не напасть бы на волка! |