Книга Нет дыма без огня, страница 88 – Сандра Браун

— Я и есть в горе, — ответила она.

Кей снова посоветовал ей на случай опасности не выпускать из рук револьвера. Лара молча кивнула.

В былые времена население Сьюдад превышало миллион. Кей был уверен, что вряд ли сейчас здесь осталась даже половина жителей. Улицы опустели. Конечно, следовало учитывать время, в такой час во всех городах большинство улиц погружено во тьму. Но здешние улицы были не просто темными и сонными, они будто вымерли.

Кварталы, где некогда кипела оживленная торговля и стояли красивые особняки, теперь представляли собой руины. А там, где дома сохранились, они смотрели на мир слепыми заколоченными окнами. В тех же, где еще остались стекла, не светилось ни огонька. Газоны и скверы вытоптаны и заросли сорняками. Кусты и лианы беспрепятственно поднимались повсюду. Джунгли вновь захватывали некогда принадлежавшие им территории, бросая вызов человеку.

Стены, заборы пестрели надписями в защиту той или иной хунты. Они враждовали друг с другом, но были едины в одном: в своей ненависти к Соединенным Штатам. Рисунки изображали американского президента в карикатурном и унизительном виде. Подобному же осквернению подвергался и американский флаг. Кей побывал во многих странах, где не питали особой симпатии к Соединенным Штатам, но нигде дух ненависти не был столь всеохватывающим, казалось, им дышало все вокруг.

— Господи! — воскликнула Лара.

Кей невольно посмотрел вперед. Тело женщины висело на фонарном столбе. Проволока стягивала ей шею; открытый рот зиял темной ямой, в которой копошились мухи.

— Работа Эль Корасона, — пояснил отец Жеральдо застывшим в ужасе пассажирам, когда они проезжали под раскачивающимся трупом. — Женщины Монтесангре воюют наравне с мужчинами. Они обязаны служить, несмотря на свой пол, и, если в чем-то провинятся, их судят так же строго, как их товарищей-мужчин.

— Вы знаете, в чем заключалось ее преступление? — спросила Лара охрипшим голосом.

— Ее разоблачили как шпионку, доставляющую сведения Эскавезу. Отрезали язык. Она захлебнулась собственной кровью. А тело повесили тут на людном перекрестке. В назидание тем, кто захочет изменить Эль Корасону дель Диабло.

Кей уже простил отцу Жеральдо его явный порок; священник страшно рисковал, оказывая им помощь; неудивительно, что он топил страх в вине.

— Вот мы и дома, — объявил отец Жеральдо, когда джип въехал в огороженный стеной двор. — Все переменилось с тех пор, как вы тут жили, миссис Портер. Те немногие верующие, что остались верны церкви, боятся разоблачения. Я каждый день служу мессу, но обычно я один и присутствую на ней, у меня не осталось прихожан. Поэтому я испытываю денежные затруднения, церковная кружка опустела.

Кей вышел из машины и огляделся. С трех сторон двор окружали каменные стены, увитые бугенвиллеей.

Отец Жеральдо показал на арку, через которую они въехали во двор.

— Три года назад здесь стояли очень красивые узорные железные ворота. Повстанцы их реквизировали.

— Очень напоминает нашу гражданскую войну, когда армия конфедератов отливала пушечные ядра из чугунных оград. На что пошли ваши ворота?

— На пики. Они отрубили головы нескольким армейским генералам Эскавеза, надели на заостренные прутья ворот и выставили на главной площади, пока они не сгнили. Это случилось вскоре после вашего отъезда, миссис Портер.

Лара не вздрогнула, не побледнела и не упала в обморок.

— Пойдемте внутрь, — сказала она спокойным голосом. — Я забыла, какие тут москиты.

Кей восхитился ее мужеством. Возможно, ее закалили перенесенная сегодня опасность и только что виденные свидетельства зверств. Потом он вспомнил, что она сама стала жертвой этой жестокости несколько лет назад.

Одна из стен двора была внешней стеной церкви с колокольней типичной испанской архитектуры; на колокольне отсутствовал колокол.

Вторая стена ограждала церковную школу, как грустно пояснил отец Жеральдо, больше не работавшую.

— Я хотел преподавать катехизис, но все хунты требовали, чтобы детей учили насилию и мести, а это несовместимо с учением Христа. Монахини не изменили церкви, но они боялись за свою жизнь. Родители под страхом репрессий не пускали детей в школу. Постепенно у меня не осталось учеников. Я закрыл школу и попросил, чтобы монахинь перевели в Штаты. Они все согласились уехать, потому что многих священнослужителей казнили. Некоторое время в пустой школе жили сироты, жертвы войны. Их тут десятки. Их родители или погибли, или, бросив своих детей, присоединились к разным группировкам. Однажды сюда подъехали солдаты на грузовиках и забрали ребятишек. Я так и не узнал, куда они делись. — Отец Жеральдо подошел к дому. — А вот где я живу и работаю.

Делаю то, что мне еще разрешено, — завершил он, отпирая тяжелую деревянную дверь.

Дом показался Кею очень тесным; он привык к простору неба над головой. Жилище священника состояло из лабиринта крошечных комнат с узкими окнами и низкими потолками с деревянными балками. Кею приходилось сильно пригибаться, когда он проходил через дверь. Плечами он почти касался стен полутемных извилистых коридоров. Он несколько раз споткнулся о неровные каменные плиты пола.

— Прошу прощения, — произнес отец Жеральдо, когда Кей ударился о стену. — Эти комнаты строились монахами и для монахов, которые были значительно меньше вас ростом.

— Неудивительно, что они все свое время посвящали молитве. У них не нашлось бы места, чтобы заняться чем-то другим.

Отец Жеральдо пригласил их пройти вперед через следующую дверь.

— Сейчас мы поедим на кухне. Ее перестроили в конце пятидесятых, там куда уютней.

По современным американским стандартам кухня выглядела совсем старомодной, но на десятилетия современней других комнат. Они сели за круглый стол, и священник подал им фрукты, сыр, хлеб и консервированную свинину, которую ему сумели переслать родственники из Штатов. Лара и Кей ели понемногу, боясь лишить отца Жеральдо его скудных запасов.

— Вода хлорируется, но я все равно ее кипячу, — пояснил он, вынимая графин из холодильника. Он положил им в стаканы по ломтику лимона. Льда не было. Он также поставил на стол бутылку ямайского рома. Только когда Кей налил себе, священник последовал его примеру.

— Ром помогает мне уснуть, — объяснил он, несколько смущаясь.

Лара заговорила только после того, как они кончили есть, она не хотела во время еды начинать разговор о дочери.

— Откуда мы начнем поиски, отец Жеральдо?

Он растерянно посмотрел на нее.

— Я думал, что у вас есть какой-то план. Мне не удалось ничего выяснить. Это не значит, что никто ничего не знает. Просто они не желают предоставлять информацию.

— Что одно и то же, — заметил Кей.

— К сожалению, это так.