Книга Женский портрет, страница 98 – Генри Джеймс

– Эгоистично, не спорю. Вы можете говорить все, что вам вздумается, мне это глубоко безразлично, – я к этому нечувствителен. Ваши самые Жестокие слова для меня все равно, что булавочные уколы. После того что вы сделали, я стал ко всему нечувствителен, т. е. ко всему, кроме этого. Это я буду чувствовать до конца своих дней.

Он делал эти отрывочные признания с нарочитой сухостью, тем свойственным американцам медлительно-твердым тоном, который отнюдь не прикрывает воздушным покровом грубую прямоту слов. Его тон не растрогал, а скорее разозлил Изабеллу, что было, пожалуй, к лучшему, поскольку теперь у нее появилась лишняя причина держать себя в узде. Поневоле повинуясь этой узде, она, немного выждав, спросила без всякой связи:

– Давно вы из Нью-Йорка?

Он вскинул голову, как бы подсчитывая.

– Нынче семнадцатый день.

– Вы добрались сюда очень быстро, хоть и жалуетесь на поезда.

– Я очень спешил. Если бы это только от меня зависело, я был бы здесь пять дней назад.

– От этого ничего бы не изменилось, мистер Гудвуд, – сказала она с холодной улыбкой.

– Для вас, – но не для меня.

– Не вижу, что вы могли бы выиграть.

– Об этом лучше судить мне.

– Безусловно. Но мне кажется, вы понапрасну мучаете себя.

Желая переменить тему, она спросила, видел ли он Генриетту Стэк-пол. Он посмотрел на нее так, словно хотел сказать, что приехал из Бостона во Флоренцию не для того, чтобы говорить о мисс Стэкпол, но все же вполне вразумительно ответил, что видел эту молодую особу перед самым своим отъездом.

– Она была у вас? – спросила Изабелла.

– Она приехала в Бостон и навестила меня в конторе. Как раз в тот день, когда я получил ваше письмо.

– Вы сказали ей? – спросила с некоторым беспокойством Изабелла.

– Нет, – ответил Каспар просто. – Мне не хотелось. Но скоро она узнает сама. Она всегда все узнает.

– Я напишу ей, и она пришлет письмо, в котором меня разбранит, – проговорила Изабелла, снова пытаясь улыбнуться.

Но Каспар был все так же неумолимо серьезен.

– Думаю, она скоро сама сюда явится.

– Чтобы разбранить меня?

– Этого я не знаю. Она как будто считает, что недостаточно изучила Европу.

– Хорошо, что вы меня предупредили, – сказала Изабелла. – Мне надо к этому заранее подготовиться.

Уставившись в пол, Каспар сидел некоторое время молча; наконец, подняв глаза, он спросил:

– Она знакома с мистером Озмондом?

– Да, немного. Он ей не нравится. Но, разумеется, я не для того выхожу замуж, чтобы доставить удовольствие Генриетте, – добавила она. Бедный Каспар, насколько было бы лучше для него, если бы она чуть больше старалась угодить мисс Стэкпол. Однако этого он не сказал, а лишь спросил, когда предполагается свадьба. Изабелла ответила, что точно еще не знает. – Одно могу сказать – скоро. Я никому пока об этом не говорила, кроме вас и еще… еще старинной приятельницы мистера Озмонда.

– Вы думаете, ваши друзья не одобрят ваш выбор?

– Право, не имею представления. Я уже сказала вам, что не для того выхожу замуж, чтобы доставить удовольствие друзьям.

Он продолжал задавать вопросы – без восклицаний, без комментариев, но и без малейшей деликатности.

– Что из себя представляет мистер Озмонд? Кто он и что он?

– Кто он и что он? Да никто и ничто, просто очень хороший, очень достойный человек, – сказала Изабелла. – Он не занимается коммерцией, не богат, ничем не знаменит.

Вопросы мистера Гудвуда были неприятны ей, но она сказала себе, что ее долг – удовлетворить его по мере сил. Однако бедный Каспар отнюдь не выглядел удовлетворенным; он сидел очень прямо и не сводил с нее глаз.

– Откуда он взялся? Из каких он мест?

Изабеллу еще больше, чем всегда, покоробило от его манеры выговаривать слово «взялся».

– Ниоткуда. Большую часть жизни он провел в Италии.

– Так, что ж, он не знает, в каком городе родился?

– Он забыл. Он уехал оттуда мальчиком.

– И ни разу не возвращался?

– Зачем ему было возвращаться? – спросила, воинственно разгораясь Изабелла. – У него нет там никаких дел!

– Он мог бы поехать туда ради удовольствия. Или ему не по душе Соединенные Штаты?

– Он их не знает. Мистер Озмонд человек очень тихий и скромный: он довольствуется Италией.

– Италией и вами, – докончил Каспар Гудвуд. Он сказал это с мрачной простотой, не имея в виду съязвить. – Что же он такого сделал? вырвалось у него вдруг.

– Чтобы я согласилась выйти за него замуж? Ровным счетом ничего, – ответила Изабелла, ожесточаясь и только поэтому не теряя терпения. – А если бы за ним и числились какие-нибудь подвиги, разве вы смогли бы мне простить? Отступитесь от меня, мистер Гудвуд. Человек, за которого я выхожу замуж, полнейший нуль. Не пытайтесь проникнуться к нему интересом. Вы не сможете.

– Не смогу его оценить, вы это хотели сказать? И сами вы вовсе не считаете, что он нуль, вы считаете, что он светлая, что он незаурядная личность, хотя, кроме вас, никто так не считает.

Румянец на щеках у Изабеллы сделался гуще; она подумала, что собеседник ее выказал немалую проницательность и что страсть, как видно, обостряет все чувства, поскольку раньше она никогда не замечала за ним подобной тонкости.

– Почему вы все время возвращаетесь к тому, что думают другие? Я не могу обсуждать с вами мистера Озмонда.

– Вы правы, – согласился благоразумно Каспар.

Он сидел и смотрел на нее в каком-то беспомощном оцепенении, словно не только это было правдой, но что вообще не осталось ничего, о чем они могли бы друг с другом говорить.

– Видите, как мало вы выиграли! – не замедлила воскликнуть Изабелла. – Как мало я способна вас утешить и успокоить.

– А я на многое и не рассчитывал.

– Не понимаю тогда, зачем вы приехали?

– Приехал потому, что хотел еще раз вас увидеть – пусть даже так.

– Я очень это ценю, но не лучше ли было чуть-чуть подождать, ведь рано или поздно мы все равно бы с вами встретились, встретились бы при обстоятельствах более приятных для нас обоих.

– Подождать, пока вы выйдете замуж? Этого я и не хотел. Вы будете уже другая.

– Не настолько. Вам я по-прежнему буду другом. Вот увидите.

– Тем хуже, – мрачно сказал мистер Гудвуд.

– Как вы несговорчивы! Не могу же я обещать, что невзлюблю вас, только чтобы помочь вам поставить на мне крест.