Онлайн книга «Имперские войны. Цена Империи. Легион против Империи»
|
«Меня, наверное, уже хватились», – подумал Алексей. И что дальше? Стража видела, как он покидал город. Наблюдатель с вышки наверняка проследил, куда он пошел (делать-то ему все равно нечего), а затем, тоже наверняка, потерял Алексея из виду. Коршунова будут искать. Но как? Готы – отличные следопыты. Но не в этой местности. Скалы, щебень, каменистые тропки… Не найдут. Разве что начнут прочесывать местность. Но это долго. Значит, придется выпутываться самому. Ладно, в первый раз, что ли? Часа через четыре очередная тропка вывела нечаянных спутников Алексея в маленькую долинку. Зеленая травка, козочки пасутся… И – вход в пещеру. Пастушок, мальчишка лет семи, с изумлением уставился на Коршунова. «Сесть!» – жестом показал старший. Бросил что-то пастушку, тот пискнул в ответ. Старший вразвалочку направился в зев пещеры. Коршунов сидел на молодой травке. Изучал окрестности. Его сторожа расслабились. Тот, что с копьем пытался поудобнее пристроить пояс Коршунова. Тот, что с луком, опустил оружие и с воодушевлением скребся под мышкой. Коршунов без проблем мог бы свалить их обоих, но во-первых, не хотел устраивать бойни при мальчишке, а во-вторых, понятия не имел, что там, в пещере. Вдруг там взвод автоматчиков или типа того? Старший вернулся. Не один. С ним пришел дедок самого патриархального вида: седые патлы, бородища аж до пояса, лицо сурового аскета. Бодрый еще дедок. Шаг легкий, плечи в разворот. Глянул раз – и немедленно набросился на сына. Что сын, Коршунов догадался не столько по сходству (все они были – одного замеса), а по формату обращения. Примерно так же когда-то гот Фретила орал на своих младших сыновей. Волосатый вяло бурчал в ответ. Оправдывался. Зря. Старик орал, орал, а потом так врезал сынку по волосатой морде – аж треск пошел. Врезал – и успокоился. Подошел к Коршунову. Опустился на корточки (в разрезе серой рубахи качнулся какой-то серебряный знак на засаленном кожаном ремешке. С минуту разглядывал Алексея, а потом спросил на том средиземноморской диалекте, а котором болтают на побережье: – Кто ты, человек? – Хозяин должен назвать свое имя первым! – по-гречески отчеканил Коршунов. Старичина задумался. Но – понял. Хлопнул себя в грудь: – Элиегу, сын Нисима, – сообщил он. – Алексий, сын Виктора, – поделился информацией Коршунов. – Мои глупые сыновья, более тупые, чем эти козы, привели тебя сюда, – констатировал очевидное дедушка Элиегу. – Да, – согласился Коршунов. – Зачем? – Затем, что если бы я не знал их мать, да упокоится она в мире, я бы подумал, что они вышли их чрева козы. Ты – солдат из города римлян? – Да, – кивнул Коршунов. Диалог, судя по всему налаживался. Старейшина не одобрял инициативы молодежи. Так что есть шанс, что Алексея отпустят. – Но я – не просто солдат. – Я понял это по твоему оружию. Теперь дедушка старался говорить по-гречески. В основном. – Разделишь с нами трапезу? – предложил патриарх. – Да. Ко всему прочему время завтрака давно миновало, и Коршунов порядком проголодался. Они отправились в пещеру. Что характерно, оружия ему не вернули. Взвода автоматчиков внутри не наблюдалось. Четыре женщины разного возраста, девчонка лет десяти и еще одна – годика три, не больше. Все – чумазые и говорливые. Впрочем, при появлении Коршунова тут же заткнулись. Дедушка показал жестом на валун, накрытый вытертой шкурой: присаживайся. Алексею вручили глиняную чашку с козьим молоком, кусок свежего козьего сыра на виноградном листе и пшеничную лепешку, очень твердую, со странными привкусом, но вполне съедобную. Алексей и впрямь очень проголодался, потому что эта простая еда показалась невероятно вкусной. Ели только они с дедом. Остальные лишь смотрели. Ели и разговаривали. – Это пшеница? – спросил Коршунов, показав лепешку. Дед подтвердил. – Откуда? Отвечать ему не хотелось. Но он все же ответил: – Не ворованное. Хранилище для зерна, – сказал дед. – Очень старое. Все забыли. Осталось с времен Бар-Кохбы, да будет вечно помниться его имя! Бар-Кохба был предводителем последнего иудейского восстания. Сто лет назад. Он был крут. Это признали даже враги. Бар-Кохба три года терзал римлян партизанской войной, а под конец вообще вышиб их из Иерусалима и продержался несколько дней, пока подоспевшие легионы не задавили его числом. Причем потери римлян были такими, что император Адриан, сообщая Сенату о своей победе над иудеями, даже опустил из речи традиционную формулу «со мной всё в порядке и с моей армией всё в порядке». – Ты – иудей? – напрямик спросил Коршунов. Тот подумал… Потом с достоинством кивнул. – Разве не из-за вашего Бар-Кохбы иудеев изгнали отсюда? – спросил Алексей. Тот покачал головой. – Ваш император отнял у нас всё, – сказал он. – Запретил нашу веру. У иудеев не было выбора. Так рассказывал мне дед. И он не лгал. Коршунов не стал спорить. При желании все документы можно найти в римских архивах. Только зачем? А то неизвестно, как это бывает? Большой и сильный дядя приходит и насаждает свои «единственно правильные» идеалы. Полностью уверенный в том, что облагодетельствовал «меньших братьев», и теперь они ему по гроб жизни обязаны. Маленькая девочка с огромными синими глазищами забралась Алексею на колени. Пахло от нее на удивление приятно. Молоком, дымком и весенними травами. Забралась – и в оба глаза уставилась на сыр. Коршунов протянул сыр ей. Сыр исчез, будто по волшебству. «Они же голодные, – сообразил Алексей. – А я ем их еду!» И поспешно отставил миску с недопитым молоком. Перехватил взгляд деда и сказал: – Благодарю, я сыт! Надо бы им денег оставить… Это же полная нищета. Но нет с собой денег. «Ладно, – подумал Коршунов. – Подарю им нож». Хороший нож, даже немного жалко. Он с ним с тех пор, как по Генкиному приказу Коршунова сняли с креста. – Я пойду, – сказал он деду. Патриарх вперил в него взгляд: ясный, испытующий… Это был вопрос… «Нет, – качнул головой Коршунов. – Я вас не выдам». Как бы он сам поступил на месте деда? Поверил бы? Не факт. Наверное, все-таки убил бы пленника-римлянина. Он ведь не только за себя отвечает – за всех: от «козоумного» старшего сына до этой синеглазой малышки. Убил бы и увел своих подальше. Потому что Коршунова будут искать. И непременно доберутся до этой милой пещерки. Хотя искать будут долго. За это время можно увести своих далеко-далеко… И умереть с голоду по дороге. Вряд ли им еще раз удастся найти каменную цистерну со столетним зерном… |