Книга Маршал Сталина. Красный блицкриг "попаданца", страница 56 – Михаил Ланцов

В помещение центрального поста [55] штаба фронта вошел дежурный шифровальщик с папкой. Поразительная вещь, надо вам сказать. Нововведения в штабной работе очень сильно повысили ее эффективность и скорость. В том числе и в таких простых вещах, как отслеживание положения дел и частей, а также их состояние. Не в реальном времени, конечно, но с минимальными задержками.

— Наконец-то! — выдохнул Рокоссовский. — Что там?

— Полк Петренко смогли деблокировать. Все обошлось, — лаконично ответил дежурный, протягивая папку с расшифровкой донесения.

— От группы Радича есть что-нибудь?

— Никак нет. Они пропустили уже три сеанса.

— Константин Константинович, — обратился к нему маршал. — У вас все готово?

— Так точно. Готово. Но Радич сильно бы помог.

— Значит, там была слишком сильная охрана. Или местные навели контрразведку. Могли ведь.

— Могли, — грустно произнес Рокоссовский.

— Сколько у нас осталось до следующего сеанса? — обратился Тухачевский к дежурному шифровальщику.

— Четыре часа.

— Константин Константинович, распорядитесь поднять по тревоге корпус Василевского. Начинаем через час.

— Есть, — кивнул Рокоссовский и, чуть помедлив, добавил: — Может быть, подождем?

— Группа либо уничтожена, либо заблокирована, либо захвачена, — жестко ответил маршал. — Что с ней случилось — мы не знаем. Если она захвачена, то это может поставить под удар всю операцию, потому как не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, для чего эта группа там резвилась. И отбросьте сантименты. Нерешительность и промедление могут привести к невыполнению боевой задачи, большим проблемам и лишним жертвам.

— Так точно, — кивнул Рокоссовский после нескольких секунд паузы.

Спустя трое суток. Москва.

Кабинет Сталина.

— Таким образом, к исходу четырнадцатого октября войска второго и седьмого пехотных корпусов смогли взломать польскую оборону Пинского направления и выйти передовыми частями к Белостоку. Севернее Пинска, в районе Барановичей оказались в окружении пять дивизий противника.

— Пинск взят? — спросил удивленный Ворошилов. — За пару дней? Оттуда что, поляки ушли без боя?

— Никак нет. Пинск не взят. Он блокирован и сейчас окружен войсками второго эшелона. Идут бои на окраинах. Сегодня утром к городу подошли штурмовые батальоны армейского осназа из резерва фронта и начали выбивать войска противника из его укрепленных позиций. В течение трех-четырех дней должны управиться.

— И много там заблокировано в городе?

— Остатки пехотной дивизии. По предварительным сведениям — около восьми тысяч человек. Но у них плохо с оружием и боеприпасами. Отступали. Снабжение было нарушено нашей авиацией.

— Как поляки отреагировали?

— Усилили Брестскую группировку и, по сведениям нашей разведки, планируют ударить вдоль железной дороги на Барановичи с целью деблокировать окруженные дивизии и отвести их к Варшаве. Из-за чего они сильно ослабили фронт, и маршал Тухачевский считает возможным ударить механизированной дивизией Черняховского от Белостока на юг, дабы отрезать Брестскую группировку от транспортного сообщения с центром. Войска генерал-майора Черняховского уже концентрируются южнее Белостока.

— Рискованно, — задумчиво произнес Сталин. — Не отрежут?

— Должны попытаться, но нечем. Под Брестом у них стоят всего две пехотные дивизии и одна бригада. Сегодня утром в наступление перешла вторая армия в направление Львов — Сандомир, сковав последние резервы Войска Польского. Предел их возможностей — отступить на юго-запад и соединиться в районе Люблина с Ковельской и Львовской группировкой.

— А что немцы?

— Завязли, товарищ Сталин, — ответил Шапошников. — Ведут тяжелые городские бои. Остановились на линии Торунь, Влоцлавек, Кутно, Лодзь, Перкув, Кельце, Краков. В этих городах были созданы мощные оборонительные сооружения. Никаких сведений по потерям у нас нет, но немцы вот уже неделю не могут продвинуться вперед, хотя предпринимают ожесточенные попытки штурмов. Особенно тяжело им приходится в Кракове и Лодзи. По агентурным сведениям, эти города подверглись сильнейшим бомбардировкам, но все равно — держатся.

— Долго простоят?

— Неизвестно. Все упирается в запасы боеприпасов и продовольствия, а там все пылает. Люфтваффе не жалеет бомб, и налеты идут круглосуточно. Несмотря на это, думаю, неделя у нас есть. Может быть две. Это на восточном фронте поляки особенно не старались в плане организации оборонительных рубежей. На западе же — жилы рвали. Многие крепкие дома превращены в огневые точки.

— И немцы эти города сотрут в порошок, — задумчиво произнес Сталин…

От Советского информбюро.

Сегодня, семнадцатого октября, в 4 часа утра войска второго пехотного корпуса генерал-лейтенанта Василевского вышли на окраины Варшавы!..

21 октября 1939 года. Лондон.

Штаб-квартира Foreign-office.

— Итак, джентльмены, что будем делать? — спросил лорд Иден всех присутствующих на совещании. — Советы в союзе с рейхом буквально стерли в порошок Польшу. Признаться, многие оказались удивлены тем, как СССР и Германия быстро и скоординированно разгромили поляков. Мы ожидали долгой окопной войны на истощение. Хотя бы продолжительностью в несколько месяцев. Причем уровень РККА неожиданно для нас оказался на весьма и весьма солидном уровне. Намного выше, чем мы думали. И теперь в кулуарах Букингемского дворца поговаривают о том, что Москве и Берлину может понравиться их союз. А вы все отлично понимаете, чем он обернется для нас.

— Он все равно будет носить тактический характер, — пожал плечами седовласый толстяк. — Слишком сильно различие идеологических платформ. Они не договорятся.

— Они уже договорились, — перебил его лорд Иден. — И стремительно разгромленная Польша самый яркий тому пример. Вы думаете, Гитлер уже не ощутил разницу?

— Что вы имеете в виду? — удивился старый, сухой мужчина с ледяным взглядом.

— В Москве играют с Берлином как кошка с мышкой. Вы ведь понимаете, что базовым социальным заказом для Гитлера является совсем не разгром коммунизма, а реванш за поражение в Большой войне. А это значит, что Германия и ее народ стремится, прежде всего, добиться победы над своими обидчиками. И Россия, при всем при этом, также может выступить обиженной стороной. Ведь ее — страну победительницу — фактически разделили на части и ввергли в пучину кровопролитной и разрушительной Гражданской войны, вместо наслаждения победой.