Онлайн книга «Любовь-морковь и третий лишний»
|
– Квартиру убирали, – сообщила я, выпрямляя ноющую спину, – вот всякую дрянь выношу. – Молодцы, – кивнула Анька, – а у меня бардак! Страшное дело. Ты когда вечером дома будешь? – Не знаю, – ответила я и поперла мешки к бачкам, куда как раз подкатил мусоровоз. – В десять явишься? – проорала вслед Аня. – Может быть! – Приду за рецептом пирога. – Ладно. Григорьева побежала в сторону метро, я дотащила ставшие совершенно неподъемными кули до хмурого мужика в темно-синей куртке и сказала: – Вот! Уж простите, сил нет поднять, чтобы в бачок положить. – Че у те там? – нахмурился мужик и икнул, распространяя сильный запах перегара. – Строительный отход не берем. Битый кирпич, кафель, паркет ломаный, вызывай для такого спецконтейнер. – Внутри всякая лабуда, – отдышалась наконец я, – старые шмотки, тряпки с антресолей. – Ладно, – поверил мне на слово мужик, потом легко подхватил один мешок, швырнул его в грязное нутро машины и констатировал: – Не соврала! Стройотход тяжелее будет! Страшно довольная собой, я, напевая, выкатилась на проспект, некоторое время спокойно ехала в потоке, но потом остановилась, на дороге возникла пробка. Я оперлась на руль, давно знаю, что не стоит нервничать, столкнувшись с совершенно не зависящими от тебя обстоятельствами. Ну начну я сейчас дергаться, жать на гудок, как вон тот водитель в битой со всех сторон «девятке», высовываться из окна и орать: – Уберите гаишника, козла, от светофора, когда прибор работает в автоматическом режиме, на дороге порядок! И чего я добьюсь? А ничего, поэтому сейчас послушаю радио, а еще можно подправить макияж, прическу, покрыть ногти лаком, много чем способна заняться женщина в свободную минуту, мы спокойней мужчин, вот сегодня ни одна дама не выскочила, красная от возмущения, на проезжую часть! А мужчин на дороге уже целая толпа, злые, размахивают руками! Двигаясь по сантиметру в минуту, я наконец-то добралась до места затора, причиной его была авария, из-за которой перекрыли проспект, впереди замаячило почти свободное шоссе, нажав на педаль газа, я покрепче ухватилась за баранку, время близилось к десяти, будем надеяться, что Альбина Фелицаговна Ожешко в силу возраста не ходит на работу и сидит дома. Поплутав по кривым переулкам, я еле-еле втиснула «Жигули» во двор старинного дома, стены его образовывали колодец, наверное, в окна, которые выходят во внутренний двор, никогда не проникает солнечный свет. Нужный подъезд оказался открыт, домофона не наблюдалось, и воздух в парадном соответствующий, тут невозможно было дышать. Побоявшись сесть в лифт, больше похожий на клетку для канарейки, я стала преодолевать пешком бесконечные пролеты и на третьем этаже столкнулась с молодой женщиной, которая, закусив губу, пыталась спустить вниз коляску. Руки матери дрожали от напряжения. – Давайте помогу вам, – предложила я. Девушка с благодарностью посмотрела на меня. – Ой, спасибо. Если можно, свезите колясочку вниз, а я Мишку на руки возьму. Вынув из короба кулек в голубом конверте, она прижала его к груди, я ухватилась за скользкую ручку, толкнула коляску и сказала: – Опасно так ребенка выкатывать, вдруг упустишь экипаж! Ступеньки-то крутые. – А что делать? – с безнадежностью воскликнула девушка. – Бабушек у нас нет, муж на работе! С кем Мишку оставить, пока коляску вниз отвезу? И потом, ее во дворе без присмотра нельзя бросить, мигом сопрут. Вот думаю все, дом-то старый, говорят, еще при царе построен, как они своих детей гулять выволакивали? Неужели тоже мучились? – Может, тут богатые люди жили? – предположила я, таща неповоротливую колымагу. – У них няньки имелись. – Фу, – выдохнула девушка, открывая дверь во двор, – ну спасибо! Так мне помогли. – Ерунда, – махнула я рукой и снова начала восхождение на «Эверест». Оказавшись перед дверью с номером 32, я нажала на звонок раз, другой, третий… Но из квартиры не донеслось ни звука, никто не вопрошал: «Кто там?» Либо хозяева ушли на работу, либо уехали… Бах! Поцарапанная дверь отлетела в сторону, на пороге закачалась баба, нет мужик, а может, все же женщина, определить половую принадлежность существа с первого взгляда не представилось возможным. – Чево звенишь? – заорало оно. – Какого хрена? На часы глянь! Люди только с работы пришли. – Так утро уже, – пискнула я. – Вечер, – покачнулось непотребное создание, – ночь, мы спать легли! Решив не спорить с монстром, я громко сказала: – Альбина Фелицатовна дома? – Хто? – Ожешко! Чудовище засопело, потом плюнуло на площадку. – Этта хто? – Хозяйка квартиры! – Тута я живу. – Альбина Фелицатовны нет? Может, она ваша мама? – цеплялась я за последнюю надежду. Уродина повертела пальцем у виска и с треском захлопнула дверь. Я пошла вниз, глупо было надеяться увидеть Альбину Фелицатовну, дама могла переехать или умереть. Воздух во дворе показался мне восхитительно свежим, я набрала полную грудь кислорода, ощутила легкое головокружение и услышала нежный голосок: – Не могла бы ты мне еще разок помочь? Я обернулась, с явным усилием толкая перед собой коляску, ко мне приближалась молодая мама. – Пустышку дома забыла, – воскликнула она, – ну не переть же коляску наверх, покатай Мишку, я мигом сношусь! Не надо совершать благородные поступки, потом трудно остановиться. – Иди спокойно, – разрешила я. Девушка кинулась в подъезд, а я стала прохаживаться с коляской между заваленными снегом скамеечками. Юная мать словно сквозь землю провалилась, через четверть часа я стала всерьез размышлять над тем, как поступить с подброшенным мне младенцем, но тут непутевая родительница вывалилась из подъезда и заголосила: |