Книга Игрушки дома Баллантайн, страница 74 – Анна Семироль

— Видел, мой император. Да, я. Я действительно был на том митинге. Люди потребовали фактов — я их предоставил.

— Удивительно, что толпа тебя не линчевала.

— Все равно один раз умирать, сир.

— Кто информатор оппозиционеров, Раттлер?

— Разрешите пожилому человеку присесть, Ваше Императорское Величество? Неприятно ощущать себя как на допросе.

— Сядь. И отвечай.

Раттлер благодарит, опускается в глубокое мягкое кресло.

— Есть такая версия, что информатор — Уильям Джеймс Раттлер, верховный главнокомандующий армии Его Императорского Величества.

Император берет треснувшее блюдце, ломает его пополам.

— Что ты творишь? Я всегда доверял тебе больше, чем кому-либо другому!

— Мой император, я пытаюсь уберечь вас от ошибки, на пороге которой вы стоите. Нет никакой оппозиции. Есть граждане империи. Вспомните мои слова: народ не простит вам второй Судной Ночи. Власть опирается на народ прежде всего. Сир, люди любят вас, но то, что происходит сейчас, идет вразрез со всеми понятиями справедливости и законности.

— Это мне решать! Я здесь справедливость и закон!

— Сир, народ простит вам повышение налогов, ввод новых пошлин. И даже войну. Но люди не смогут вам простить Элси и Брендона. Еще не поздно все исправить. Пока они оба живы — не поздно…

— Замолчи! — резко обрывает его самодержец, тут же берет себя в руки и уже спокойно говорит: — В Нью-Кройдоне перерожденных снова видят на улицах. Кто несет ответственность за зачистку города?

— Я, мой император.

— Почему не выполняется приказ?

— Его исполнение подрывает вашу популярность в народе, сир. Я лично запретил своим солдатам трогать уцелевших кукол и более не рассматриваю доносы на тех, кто прячет своих перерожденных.

— Следующий вопрос. Кто стоит за смертью Байрона Баллантайна?

— Не могу знать, мой император.

Император медленно выдыхает, на скулах играют желваки.

— Далее. Кто дал вам право вмешиваться в работу Стивенса с Элизабет Баллантайн и ее куклой?

— Вы, сир. Как опекун девушки, я не могу позволить такого бесчеловечного обращения с ней. И не будь я ее опекуном — не позволил бы. Брендон — не кукла, а любящий и любимый человек, манипулировать девчонкой с его помощью — подло и бесчестно.

— Раттлер! Ты две войны прошел, ты толпами посылал людей на смерть и не вел счета ни девчонкам, ни куклам, загубленным в боевых действиях. Так какого ж черта в тебе сейчас заиграл поганый гуманизм?

Сэр Уильям смотрит в окно, прислушивается к звукам весенней капели.

— Я отец. И гражданин. И служитель империи, сир. И четко вижу последствия поступка, который вы готовы совершить. Моя цель — защищать вашу власть, мой император. И я не вижу иного способа показать вам, что вы принимаете неверное решение.

— Какой из тебя служитель империи? — взрывается император. — Внутренний враг государства — да! Раттлер, я не могу просто так снять тебя с должности, пока войска преданы тебе, но я тебя сломаю, найду способ.

— Как скажете, мой император, — спокойно кивает генерал. — Я готов ответить за свои поступки. Только ни единого приказа, направленного на причинение вреда моим подопечным или перерожденным Нью-Кройдона, я более не выполню.

— Ты угрожаешь мне, Крысобой?

— Не смею, сир. И надеюсь, что вы примете верное решение.

— Через два дня я собираю совет, — холодно говорит император, вставая с места. — Без твоего участия. Именно это поможет мне понять, чье мнение является правильным — твое или мое. А теперь вон отсюда.

— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество.

* * *

Стефан перекладывает солдатиков из одной коробки в другую. Уже в третий или четвертый раз. Поглядывает на Хлою. Женщина сидит на софе, одетая по-дорожному. Руки в лайковых перчатках сложены на коленях, пальцы нервно переплетены.

«Мне не хочется уезжать отсюда, — жестикулирует Стефан, пряча глаза. — Я боюсь».

«Все будет хорошо, милый. Сэр Уильям отвезет тебя домой», — ласково улыбается Хлоя.

Мальчишка поджимает губы, поглаживает механическими пальцами конного офицера. Прячет его в карман куртки.

«Дома дед, мама и папа. И брат. Но здесь безопасно. И в подвале много интересного. И вы. И мистер Коппер».

Стефан обходит холл, подбрасывает полено в прогоревший камин. Ворошит кочергой почти остывшие угли и золу. Присаживается на корточки, что-то чертит кончиком кочерги. В этот момент в холл выходят Раттлер и Коппер. Подполковник подкрадывается к Стефану, подхватывает его на руки и переворачивает вверх ногами. Кид испуганно дергается, но быстро приходит в себя и пытается схватиться за пряжку на ремне Коппера. Подполковник беззвучно смеется, бережно ставит мальчишку на пол.

— Готовы ехать? — спрашивает генерал.

Перерожденные дружно кивают, Стефан подходит к Раттлеру и спрашивает, грустно глядя снизу вверх:

«Сэр Уильям, а мы разве не дождемся Пенни, Элизабет и Брендона?»

Тяжелая ладонь ложится на макушку мальчишки, гладит.

— Нет, мистер Бэррингтон, мы не будем их ждать. Они вернутся позже, — отвечает главнокомандующий.

В машине Хлоя и Стефан забираются на заднее сиденье, мальчик прижимается к перерожденной, прячет лицо в складках наброшенной на ее плечи шали. Коппер с угрюмым видом располагается рядом с генералом. Раттлер садится вполоборота и обращается к перерожденным с короткой речью:

— Всех вас я прошу соблюдать в городе осторожность. И прежде всего это касается не Кида, а тебя, Коппер. Если будет возможность покинуть Нью-Кройдон — уезжайте. Оставаться здесь вам больше нельзя, в любой момент меня арестуют. Тогда и вы пропадете. Хлоя, тебя я отправлю к себе в городские апартаменты. Больше некуда, прости. Своим слугам я полностью доверяю, когда за мной придут, они сумеют о тебе позаботиться.

Сперва они отвозят домой Стефана, затем едут в Солт. Долго петляют среди ангаров, пока наконец не находят нужный. Хлоя остается в машине, а Раттлер и Копер проходят вдвоем через громадные ворота. Генерал предъявляет документы бдительной охране, Копперу достаточно просто выйти на свет и ухмыльнуться.

— Разрази меня гром! — вопит один из караульных. — Наш капитан в третий раз с того света вернулся! Коппер с нами!

Под сводами эллинга слегка покачивается на тросах серая громадина «Мнемозины» — одного из крупнейших имперских боевых дирижаблей. Коппер улыбается, глядя на нее, машет кому-то рукой. Сбегаются люди, радостно приветствуют подполковника, хлопают по плечам, жмут руку. Раттлер смотрит на это со стороны, слушает радостные возгласы и чувствует, как притихает тоска, владеющая им последние дни.