Книга Смерть в ночном эфире, страница 95 – Сандра Браун

– Ты, наверное, подумаешь, что я отношусь к тебе покровительственно, Гэвин, но я все же скажу, что тоже гор­жусь тобой, – сказала Пэрис.

– Спасибо.

– Немедленно звони мне на сотовый, если что-то слу­чится. Пообещай.

– Обещаю, папа. – Гэвин выбрался из машины. – По­ка, Пэрис.

– Пока, скоро увидимся.

Он побрел по дорожке к дому, но они не уехали, пока он не вошел. Эти двое хорошо смотрелись вместе, и Гэвин не был бы против, если бы у отца и Пэрис все получилось.

Он помахал им рукой с крыльца, потом захлопнул за собой дверь и запер ее на задвижку, сыграв роль собствен­ного тюремщика.

– Дам тебе пенни.

– Хочешь знать мои мысли? – поинтересовалась Пэ­рис. – Я думала о Тони Армстронг. Мне ее жаль, я ей со­чувствую.

– Я тоже. Она храбрая маленькая леди.

– Думаю, она очень сильно любит своего мужа, – заме­тила Пэрис, – а при подобных обстоятельствах из-за этого обязательно возникнет конфликт интересов. – Она поду­мала немного и спросила: – С медицинской точки зрения когда можно считать, что у человека нездоровые сексуаль­ные наклонности?

– Сложный вопрос.

– Я уверена, что вы можете ответить на него, доктор Мэллой.

– Хорошо, отвечаю. Итак, если у парня двенадцать эрекций в день, то я могу его только поздравить и пожелать добиться тринадцати. Но если он двенадцать раз в день на это реагирует, то я бы сказал, что в этом случае мы имеем проблему.

– Ты говоришь несерьезно.

– Конечно, я шучу, но в этом есть доля истины. – Улыбка исчезла, Дин стал серьезным. – Секс становится пагубной привычкой так же, как алкоголь и наркотики. Это проис­ходит, когда желание перевешивает здравый смысл и осто­рожность. Когда то, что человек делает, начинает негатив­но сказываться на его работе, семейной жизни, отношени­ях с людьми. Когда желание управляет человеком. – Дин посмотрел на Пэрис, и она кивком попросила его продол­жать. – Похоже на то, как человек, выпивающий по праздникам, превращается в алкоголика. То есть индивид теряет контроль над пристрастием, а пристрастие полнос­тью подчиняет себе индивида.

– То есть человек может пожертвовать женой и детьми, чтобы удовлетворить свою тягу к чему-либо.

– И это не значит, что Брэдли Армстронг не любит свою жену и детей, – заметил Дин. – Скорее всего он их очень любит.

Размышляя над сказанным, Пэрис смотрела вперед. Даже в солнечных очках ей приходилось щуриться от лучей заходящего солнца, играющего на закате всеми от­тенками красного и желтого. Она подумала о том, что сей­час делают судья Кемп и его жена. Этот великолепный закат они едва ли заметят.

– Им придется заниматься похоронами.

– Прости, что ты сказала? – переспросил Дин.

– Я подумала вслух, теперь о Кемпах.

– Да. – Он вздохнул. – Не могу представить, как это – потерять ребенка. Я консультировал полицейских, про­шедших через такое, но мне самому мои слова казались полной чушью. Если бы что-то случилось с Гэвином… – Дин замолчал, не способный договорить страшные сло­ва. – Я хочу быть для него хорошим отцом, Пэрис. – Те­перь его голос звучал спокойно.

– Я знаю.

– Это из-за моего собственного отца. – И об этом я тоже знаю.

– Много тебе рассказал Джек?

– Достаточно.

Джек говорил, что у Дина были очень непростые отно­шения с отцом. Мистер Мэллой-старший отличался взрывным темпераментом, он часто набрасывался на Дина, иногда давал волю рукам.

– Отец бил тебя, Дин? – спросила Пэрис.

– Да, порой мне доставалось.

– Это недооценка, я так понимаю.

Дин безразлично пожал плечами, но Пэрис видела, что он притворяется.

– Я терпел его, но, когда он стал унижать маму, этого я не смог вынести.

Если верить Джеку, последний инцидент произошел в тот день, когда родители Дина приехали в Техасский тех­нологический навестить сына-второкурсника. Во время вечеринки в общежитии отец Дина поссорился с ним. Дин попытался не обращать на это внимания, но отец распа­лялся все больше. Его невозможно было утихомирить.

Мать Дина, которой стало неловко перед товарищами сына, попыталась вмешаться. И вот тут отец обрушился на нее. Его слова были унизительными и жестокими. Не об­ращая внимания на то, что на них смотрят однокурсники и их родители, Дин заступился за мать. Отец ударил его. Прежде чем все закончилось, Дин успел повалить Мэллоя-старшего на пол, уселся на него сверху и, по выражению Джека, «выколачивал из него дерьмо».

После этого случая их отношения совсем испортились и оставались такими до смерти отца.

– В тот вечер в Технологическом я словно сошел с ума, – признался Дин. – Ни до того дня, ни после я не терял самообладания. Если бы Джек и другие ребята не от­тащили меня от отца, я бы убил его. Я хотел его убить. Я ненавидел его за то, что он сделал с моей матерью. Ей было так неловко. Но урок пошел ему на пользу. Больше он не набрасывался на нее, особенно если я оказывался ря­дом. – Дин посмотрел на Пэрис. Никогда раньше она не видела его таким. – Но меня самого это страшно напуга­ло, Пэрис. Я даже не могу тебе описать свое состояние. Ярость? Может быть. Она ослепила меня, отрезала от ос­тального мира. Мой отец любил помахать кулаками. В тот вечер я понял, что это страшное нечто, сидевшее в нем, есть и во мне самом. Тогда оно вырвалось наружу. Я живу в страхе, что это повторится.

Пэрис потянулась к нему, коснулась его руки.

– Отец спровоцировал тебя самым бессовестным обра­зом. Ты отреагировал. Но это не означает, что в тебе живет скрытая ярость, способная разгореться в любую минуту. Ты не похож на своего отца, Дин. – Пэрис особенно под­черкнула эти слова. – Ты никогда не был таким и никогда таким не станешь. Что касается Гэвина, то ты имеешь право на него сердиться. Дети всегда сердят, разочаровы­вают, сводят с ума своих родителей. На самом деле Гэвин мог бы усомниться в твоей любви, если бы ты был равноду­шен к тому, что он вытворяет. Он должен знать, что тебе не все равно. Он будет часто испытывать тебя, просто чтобы удостовериться, что ты все еще любишь его. – Тут Пэрис рассмеялась. – Нет, ты только меня послушай. Я ведь не психолог, и у меня нет детей.

– Ты все говоришь правильно, и мне нужно было это услышать.

Она мягко улыбнулась ему:

– Пока ты будешь не только наказывать его, но и це­нить, все будет отлично.

Дин обдумал ее слова, потом подмигнул ей.

– Не только красива, но и чертовски умна. Ты опасная женщина, Пэрис.

– Да-да, это я. Самая заурядная роковая женщина.

– Возможно, именно это привлекло к тебе Лэнси Рэя Фишера. – Дин усмехнулся. – Твоя таинственность вновь пробудила в нем криминальные наклонности.