Онлайн книга «Манхэттен»
|
Он сидел на стуле позади нее. Она видела его в зеркале, перед которым снимала грим. Высокий человек с седыми усами и бровями стоял около него. – Помните, когда вас впервые пригласили на эту роль, я говорил мистеру Фаллику: «Сол, она не справится». Правда, я это говорил, Сол? – Говорили, Гарри. – Я думал, что молодая и красивая девушка никогда не сумеет изобразить… знаете ли… страсть и ужас… понимаете?… Сол и я – мы были поражены этой сценой в последнем акте. – Чудесно, чудесно! – простонал мистер Фаллик. – Скажите, как вам это удалось, Элайн? Грим сходил, черный и розовый, на тряпку. Милли тихо двигалась в глубине комнаты с места на место, развешивая платья. – Знаете, кто помог мне справиться с этой сценой? Джон Оглторп. Прямо удивительно, как он знает сцену. – Да, это позор, что он так ленив… Он был бы очень ценным актером. – Тут дело не только в лени. Эллен распустила волосы и сплела их в косу обеими руками. Она видела, как Гарри Голдвеизер подтолкнул мистера Фаллика. – Хороша, а? – Как идет «Красная роза»? – О, не спрашивайте, Элайн! Всю прошлую неделю играли перед пустым залом. Не понимаю, почему эта вещь не идет… Она очень эффектна… У Мей Меррил прелестная фигура… Театральное дело теперь гроша не стоит. Эллен воткнула последнюю шпильку в бронзовые кольца волос. Она вздернула подбородок. – Я бы хотела попробовать что-нибудь в этом роде. – Нельзя же делать две вещи зараз, моя милая юная леди. Мы только что начали выдвигать вас как эмоциональную актрису. – Я ненавижу эти роли; они насквозь фальшивые. Иногда мне хочется подбежать к рампе и крикнуть публике: «Идите домой, проклятые дураки! Идиотская пьеса и фальшивая игра – как вы этого не понимаете?» В музыкальной комедии невозможно быть искренней. – Не говорил я вам, что она душка, Сол? Не говорил я вам, что она душка? – Я использую кое-что из вашей декларации для рецензии на будущей неделе. Я это как следует обработаю. – Вы не позволите ей сорвать пьесу! – Нет, но я могу использовать это для статьи о претензиях знаменитостей… Например, председатель компании «Зозодонт» обязательно хочет быть пожарным. А другой, банкир, мечтает быть сторожем в зоологическом саду… Чрезвычайно любопытные человеческие документы… – Можете написать, мистер Фаллик, что, по-моему, всем женщинам место в сумасшедшем доме. – Ха-ха-ха! – засмеялся Гарри Голдвейзер, обнажая золотые зубы в углу рта. – Вы танцуете и поете лучше всех, Элайн. – Да ведь я два года служила в хоре, прежде чем вышла замуж за Оглторпа. – Вы должны были стать актрисой еще в колыбели, – сказал мистер Фаллик, насмешливо глядя на нее из-под седых бровей. – Ну, господа, я должна просить вас удалиться на минуту, пока я переоденусь. Я вся мокрая после последнего акта. – Придется покориться… Можно мне зайти на секунду в ванную? Милли стояла перед дверью в ванную. Эллен поймала злой взгляд ее черных глаз на бледном лице. – Боюсь, что нельзя, Гарри, она не в порядке. – Тогда я пойду к Чарли… Я велю Томсону прислать водопроводчика. Ну-с, спокойной ночи, дитя. Будьте паинькой. – Спокойной ночи, мисс Оглторп, – сказал мистер Фаллик своим скрипучим голосом. – И если вы не можете быть паинькой, то будьте по крайней мере осторожны. Милли закрыла за ними дверь. – Фу, слава Богу! – воскликнула Эллен, потягиваясь. – Дорогая, я ужасно испугалась… Никогда не приводите с собой в театр таких молодчиков. Я видела много прекрасных актеров, погибших из-за подобных вещей. Я говорю вам это потому, что я люблю вас, мисс Элайн, и потому, что я стара и хорошо знаю актерские дела. – Вы совершенно правы, Милли… Посмотрим, нельзя ли разбудить его… Боже мой, Милли, поглядите-ка сюда! Стэн лежал в той же позе, в какой они его оставили, но ванна была полна воды. Полы его пиджака и одна рука плавали на поверхности воды. – Вылезай, Стэн, идиот!.. Ты насмерть простудишься. Сумасшедший, сумасшедший! Эллен схватила его за волосы и изо всех сил трясла его голову. – Ой, больно! – захныкал он сонным, детским голосом. – Вставай, Стэн, ты весь промок. Он откинул голову и открыл глаза. – Вот так-так! Он поднялся, держась руками за края ванны, и стоял, покачиваясь; вода, пожелтевшая от его платья и ботинок, капала с него. Он громко гоготал. Эллен прислонилась к двери ванной и тоже смеялась сквозь слезы. – На него нельзя сердиться, Милли, – вот что ужасно. Ну, что мы будем делать? – Счастье, что он не утонул… Дайте мне ваши бумаги и записную книжку, сэр. Я попробую высушить их полотенцем, – сказала Милли. – Но как ты пройдешь мимо швейцара в таком виде… если даже мы тебя выжмем? Стэн, тебе придется снять твое платье и надеть мое. Потом ты наденешь мой дождевик, мы доберемся до такси и отвезем тебя домой. Как вы думаете, Милли? Милли вращала глазами и качала головой, выжимая пиджак Стэна. Она разложила в умывальнике размокшие остатки блокнота, карандаш, складной карманный ножик, две катушки пленки, фляжку. – Я все равно хотел принять ванну, – сказал Стэн. – Я, кажется, побью тебя… Хорошо, что ты по крайней мере трезв. – Трезв, как пингвин. – Прекрасно, тогда надевай мое платье. – Я не стану надевать женское платье. – Придется… У тебя ведь даже нет дождевика. Если ты не переоденешься, я запру тебя в ванной. – Ну хорошо, Элли… Честное слово, я ужасно огорчен. Милли заворачивала платье в газету, предварительно выжав его над ванной. Стэн смотрел на себя в зеркало. – У меня прямо неприличный вид в этом платье… Какая мерзость! – В жизни не видала ничего более отвратительного… Нет-нет, ты выглядишь очень мило… Только платье немного узковато. Ради Бога, повернись ко мне лицом, когда мы будем проходить мимо швейцара. – Мои ботинки совсем размокли. – Ничего не поделаешь… Благодари Бога, что у меня есть дождевик… Милли, вы прямо ангел. – Спокойной ночи, дорогая, и помните, что я вам сказала… Я вам говорю, все это… – Стэн, делай мелкие шаги. Если кого-нибудь встретишь, продолжай идти прямо и прыгай в первое попавшееся такси… Ты проскользнешь незаметно, если пройдешь быстро. Руки Эллен дрожали, когда они спускались по лестнице. Она взяла Стэна под руку и оживленно защебетала: |