Онлайн книга «Серафима прекрасная»
|
– Ну давай, подноси спичку-то! Тот от страха назад попятился: – Я не могу! Страшно! Ленька кинулся на него с кулаками: – Я тебе покажу страшно, такое страшно покажу, что будешь до смерти заикаться. Подноси спичку, говорят тебе. А то в живых не останешься! – И вынул свой знаменитый раскладной ножик. – Ну! Поджигай! – Я не могу… Нет… Люди же! Сгорят дотла! Посадят нас! – Поджигай, я сказал! Приятель трясся от страха, чуть не рыдал: – Не, не могу-у! Ленчик хладнокровно поднес нож к его шее. Лезвие сверкнуло. – А так можешь? Трясущейся рукой зажег парень спичку. – Кидай! Загорелось яркое пламя. – Еще одну! И еще одна спичка чиркнула. Третью сам поджег Ленчик. – Ну, бежим! Бежим, тебе говорят! С трех сторон заполыхала ферма. И бежали от нее быстрее ветра два бандита… А пламя разгоралось. И лошади уже ржали от страха, чуя ноздрями огонь. Сима открыла глаза от дыма. Полыхало за окном зарево пожара. – Витя! Ферма горит, ферма! – Сима кинулась из комнаты. Скатилась кубарем по лестнице, упала, охнула, встала. Выскочила из дому в одной ночной рубашке – живность свою побежала спасать! Сквозь горящие бревна побежала к хлеву. И давай замки сбивать. Напуганная корова с диким мычанием выскочила из хлева, за ней – свиньи. А Сима вспомнила, что лошади-то, лошади ее остались! И – в горящую конюшню, накинув только на голову тряпку, что нашла на заборе, чтоб от дыма не задохнуться. Страшно было, а побежала спасать! По одной Сима выводила лошадей. Выведет – и снова в объятую пламенем конюшню. Страха уже не было. Одно только на уме: лошадей спасти! Витя проснулся от того, что Полина, оставшаяся у них ночевать, кричала: – Вставай, Витя! К ней беги! А я в деревню, народ поднимать! Пожар ведь, пожар! Витя бросился к ферме. Увидел издали, что жена коней выводит из конюшни, а на ней уже подол рубашки горит. – Сима, вернись! Вернись, Сима! Сгоришь ведь! С минуту постоял… Страшно было, а потом вслед за Симой бросился в глубь горящей конюшни… Тут и Полина подоспела вместе с людьми. Бегут деревенские кто в чем спал. Бабы в основном, мужиков-то мало осталось. Бегут с ведрами воды да с лопатами, чтоб песком пожар засыпать. – Симка горит! Люди, Симка горит! – В пожарку звонить надо! – кричал бригадир дядя Петя. – Да пошел ты, старый! В пожарку! Пока пожарка приедет – всей деревней сгорим! – возражали бабы. – Мужики, лопаты берите, песком засыпем! А пламя полыхает. И дым выедает глаза. Не видно ничего Виктору в этом дыму. – Сима, Сима, где ты? Сима! Уходи! Уходи, Сима! – кричал Виктор. Нет Симы… Не отзывается… Виктор еще глубже зашел… Господи, вот она лежит, держа под уздцы последнего коня. Не может уже пошевелиться. Делать-то что? Он подхватил ее на руки и вынес из дыма и огня. Положил бережно на землю. Полина бросилась к ней: – Сима, Симочка, очнись, глаза открой, Сима! У конюшни запылала крыша, и огромная балка сорвалась вниз… – Отходи! – кричали люди. Витька снова взял Симу на руки и понес. Как дотащил до дому – не помнил. Тяжело ли было – не знал. А Сима была без сознания и не знала, что он ее нес на руках – вперыве в жизни. Сквозь пелену тумана увидела Сима в своей палате врачей и медсестер. Сестра убрала капельницу, вынула иглу из вены на руке. – Ваня где? – спросила Сима тихо. – Доктор, она в себя пришла! – обрадовалась медсестра. Молодой симпатичный врач подошел ближе к Симе: – Как вы? Говорить не надо, только кивните, ну, получше? – Сын мой где? А Виктор где? – С сыном все в порядке, не волнуйтесь, он не пострадал. А муж ваш вторые сутки в коридоре сидит – не спит, не ест! Все о вас спрашивает… – Позовите… – Серафима Ивановна, давайте завтра – отдохните пока! Он же никуда не денется… Ну! – Позовите! Сейчас! – сказала она громче и настойчивей. – Хорошо. Только недолго! Врач вышел из палаты и наткнулся на Виктора, который беспокойно ходил по коридору. – Идите к ней – очень просит. На пять минут, не больше, пожалуйста! Она очень слаба. Виктор метнулся к двери. Врач остановил его: – И вот уговор: о том, что она потеряла ребенка – не нужно сейчас… Она еще не готова к этому, только пришла в себя, вы слышите? – Какого ребенка, я не понял? – А, так вы и не знали… Вашего… Ни слова ей, понятно? Виктор растерянно кивнул, зашел в палату. Сима увидела мужа. – Подойди, сядь ко мне! – попросила Сима. Виктор присел на край кровати. – Прости, не сказала тебе. Не знала, как ты отнесешься… – Ты о чем, Серафима? – Не дури, Вить… Они уже все тебе… про ребенка сказали… – Да жив Ванечка, все в порядке, что ты ей-богу! Завтра приду с ним тебя повидать! Сим, не волнуйся же ты… – попытался он улыбнуться. Сима упрямо помотала головой: – Не про Ваньку я. Про второго… Ты же знаешь. Потеряла я его, Витенька… – Знаю! От чужих людей знаю! Чего же ты мне не сказала, что второго носишь? Чего? Молчала, как партизанка! – закричал он. – Так ведь ты, Вить, не спрашивал. – Не спрашивал… Ты не думай об этом, Сима! Не надо про это сейчас думать! – Дурость ты говоришь, Вить! Больше всего на свете я этого хотела! Хотела, чтобы дочка у меня была. Помощница… Она отвернулась к стене, чтобы муж не видел ее слез. Плакала беззвучно, не дрогнув телом, не всхлипывая. Только молча слезы капали по лицу, а губы плотно сомкнуты, чтобы стона из них не вырвалось. Витя сидел на кровати как потерянный. – Врачу скажи, что я… Я сама догадалась. Молодой он, не знает, как слова подобрать, чтобы сообщить. Так и скажи – сама догадалась Сима. – Ладно… Я с тобой еще посижу, можно? – спросил Витя робко. – Иди, не сиди тут! – скомандовала она. – Да я тихо… – Сказала иди! Ну! – перебила Сима. Виктор оставил кулек с яблоками и вышел из палаты. И тогда уже она смогла зарыдать в голос, потому что никто теперь ее слез не видел и не слышал… |