Онлайн книга «Бери и помни»
|
Лёка расстроилась и от злости плюнула вниз на тщательно охраняемый цветник. Плевок не остался незамеченным. Соседка тут же высунулась из окна с целью определить, не собирается ли кто-то сверху варварски поливать цветы по собственному желанию, не посоветовавшись с ней. Увидев соседскую девочку, она насторожилась и на всякий случай спросила: – Ты чего там делаешь? – Ничего, – делано равнодушно сообщила младшая Селеверова. – Смотри у меня! – для проформы пригрозила соседка. – Все матери скажу… «Точно, она!» – утвердилась в своих подозрениях Лёка и, как только голова соседки исчезла в окне, накопила полный рот слюны и с наслаждением плюнула еще раз. – Да что же это такое! – возмутилась ревнительница цветочного спокойствия и снова задрала голову. Наверху никого не было. – Анжелочка… – скреблась в комнату к сестре Элона, терпеливо пытаясь дождаться ответа. Лика молчала. – Анжелочка, – повторила младшая Селеверова и тоненькими пальчиками с перламутровыми ноготками затарабанила в дверь. – Пусти, пожалуйста. Не тут-то было. Из соседней двери выглянула Дуся и шепотом пробасила: – Так входи. Все равно не откроет… Элона приоткрыла дверь в комнату и обнаружила сестру, которая лежала на кровати лицом к стене. – Анже-э-э-эл… – Лёка присела рядом. – Ну прости меня… Пожалуйста. Анжелика молчала. – Я знаю, что это не ты… – виновато призналась Элона и дотронулась до ее плеча. – Прости, пожалуйста. Лика повернулась лицом к обидчице и, сверкнув воспаленными глазами, прогундосила: – Я же тебе говорила. – Говорила, – покаянно согласилась Элона. – Что не я… – Не ты… – А ты на меня всех собак повесила! – Я не специально… – Ты всегда не специально… – Правда, не хотела. – Ага, знаю я, как ты не хотела. – Ну правда… – в очередной раз покаялась Элона. А потом, не выдержав, добавила: – Ты, между прочим, тоже на меня орала. И на Дусю. – А ты бы не заорала? – глухо поинтересовалась Анжелика. – Да я б тебя убила! – радостно сообщила ей сестра, чувствуя, что дело идет к примирению. – Нельзя так говорить! – встряла Дуся, подслушивавшая под дверью, чем вызвала у своих любимиц приступ безудержного веселья. – А подслушивать нехорошо! – заверещали обе Селеверовы и запрыгали на кровати. – Я и не подслушивала, – с готовностью наврала Евдокия. – Просто мимо проходила. Слышу, Лёка тебя убить грозится. Ну, думаю, всё. Страшный суд настал. Пришлось заглянуть, от греха подальше… – Хватит врать, Дуся! – переглянувшись, засмеялись девочки. – А то мы тебя не знаем! – А то знаете?! – вступила в словесную игру Ваховская, радуясь, что все так хорошо закончилось. – Знаем, – дружно ответили Селеверовы и начали хохотать. – То-то же! – погрозила им пальцем Дуся и исчезла за дверью, положившись на «милость Божию». * * * Старшая школа (девятый-десятый класс) пролетела еще быстрее, чем предыдущие восемь. Чем взрослее становились Анжелика и Элона, тем капризнее вела себя Римка, упрекая дочерей в равнодушии, мужа – в пьянстве, Дусю – в нечистоплотности и глупости. Нет, конечно, в глаза грязнулей она ее не называла, но чуткая Евдокия читала этот упрек в любом Риммином действии. Предоставленная сама себе в течение всего дня, Селеверова только и делала, что ходила за Дусей по пятам и, вздыхая, наводила чистоту. – Что ты делаешь? – поинтересовался Олег Иванович, обнаружив, что жена брезгливо рассматривает оборотную сторону тарелок, пытаясь соскрести с них несуществующий жир. – Посмотри, – протянула тарелку Селеверова. – Ну… – Все загадила, – пожаловалась Римка супругу и с грохотом стала выгружать из шкафа посуду. – Что вы делаете, Римма? – растерялась Евдокия, пять минут тому назад вымывшая и вытершая несколько столовых приборов. – Ничо, – отмахнулась от нее Селеверова и засыпала тарелки содой. Примерно то же самое Римка предпринимала после всякого похода Дуси в уборную. Услышав шум смывного бачка, Селеверова хватала чистящий порошок «Санитарный» и неслась на всех парусах, дабы обеззаразить унитаз от нашествия вредных микробов. – Что вы делаете, Римма? – по первости с недоумением интересовалась Ваховская, пока не поняла, в чем дело. Но отказаться от туалета так же, как два года тому назад отказалась от ванны в пользу общественной бани у Пожарной каланчи, она не могла. Поэтому Дуся терпела до последнего, пока не прижмет с такой силой, что недолго и до конфуза. Брезгливость Селеверовой приобрела гипертрофированные формы и отчасти передалась домашним. В особенности Анжелике, повторявшей за матерью все манипуляции, призванные намекнуть Евдокии, что надо быть аккуратнее. И только почти не бывавший дома Олег Иванович долго не мог понять причины вечного Римкиного раздражения и Дусиной подавленности. Но зато когда до Хозяина дошел весь смысл происходящего, он сгреб жену за ворот халата, волоком потащил в спальню, швырнул на кровать и потребовал объяснений. – Ты что? – сдвинул брови немногословный Селеверов. – С ума сошла? Она тебе что сделала? – Мне? – как бывало в барачной молодости, с вызовом полюбопытствовала Римка. – Тебе! – Мне-то… Хорошо тебе говорить, – завела свою песню Селеверова. – Тебя целыми днями дома нет, а она у меня все время перед глазами в засаленном фартуке и… – И что? – перебил жену Олег Иванович. – И то. Если бы не я, вы бы со своей Дусей уже грязью заросли. В туалет пойдет – накапает. Перешагнула – пошла. Даже не заметила. В раковину свои волосы седые смывает и не убирает. Посуду всю засрала – перед людьми стыдно… – А перед людьми тебе не стыдно десять лет дома сидеть, хреном грушу околачивать и на старухе верхом ездить? – Какая же она старуха? – язвительно уточнила Римка. – Самый сок. Шестьдесят. – Я посмотрю, какая ты в шестьдесят будешь. – Я-то? – осклабилась Селеверова. – Такой точно не буду. – Ка-а-акой? – взревел Олег Иванович. – Та-а-акой! – заорала Римка. – Ка-а-кой? Ну! Говори… – Зассыха! – выкрикнула Селеверова и вскочила с кровати. – Т-ты… т-ты… – начал заикаться Олег. – Ну… Кто я? – наскакивала на него жена. – Сука ты барачная, – буднично, без надрыва сообщил Селеверов и хлопнул дверью. |