Книга Слепые по Брейгелю, страница 36 – Вера Колочкова

— Надь, это я, Маша! Открой, пожалуйста! У меня срочное дело!

Крикнула так громко, что щелкнул дверной замок за спиной, высунулась голова старенькой соседки бабы Поли:

— А что случилось-то, Машенька? Может, полицию вызвать? Или пожарную службу? Ты так кричишь, Машенька, так стучишь… Я даже кофий на стол пролила!

— Нет, баба Поля, не надо ничего, спасибо…

— Да, конечно! А кофий придется новый варить! Все утро испортила мне, Машенька! Нет, что за молодежь нынче буйная пошла?

Хорошо, Надька в этот момент открыла — быстро просочилась в прихожую, захлопнула за собой дверь.

— Это она тебя, что ли, молодежью обозвала? — насмешливо хмыкнула Надька и, не дав ответить, переспросила уже сердито: — Что стряслось, Машк? Ты чего такая взбудораженная? Пойдем на кухню, расскажешь. Я как раз кофе сажусь пить. То есть кофий, если по-бабы-Полиному. Хочешь кофий, а, Машк?

— Нет, не хочу! У меня собака заболела, Надь! Пойдем, посмотришь, а?

— Какая собака? Ты что, собаку завела? Когда? Почему не похвасталась?

— Да не моя собака, нет… Которая соседская, с первого этажа… Ну, новый сосед, он у Никитиных квартиру снимает!

— А, видела… Приличный такой мужик, одет хорошо. А собака вроде как лабрадор, да? Хотя на полноценного лабрадора не тянет, конечно…

— Надь… Пойдем, а? Ей там плохо…

— Хм… А ты-то чего так переживаешь? Вот бы хозяин и пришел…

— Он не может, Надь.

— Почему?

— Ну, долго объяснять… Так ты идешь или нет, в самом-то деле?!

— Ладно, не психуй. Я даже еще не завтракала, между прочим. Говорю же, кофий собралась пить.

— Потом позавтракаешь, пойдем! — потянула она ее за рукав толстого махрового халата.

— Дай хоть переоденусь, чего ж я в халате-то в чужую квартиру завалюсь! Тем более мужик там…

— Ничего, и так сойдет. То есть… Тебе очень идет этот халат, Надь! Ты в нем так классно смотришься!

Надя хохотнула коротко, обозрев себя с боков, сунула ноги в шлепки, махнула рукой на дверь:

— Ладно, пойдем, глянем, что за дела… Чего-то уж больно ты суетишься, Машка, подозрительно как-то. Слушай, а это правда, что тебя Саша бросил?

— Правда, Надь.

— Да? А я сначала этой лахудре Ленке не поверила… А ты, смотри-ка, тихоня тихоней, а быстро с этим соседом подсуетилась! Оно и правильно, молодец, конечно. Кому ж охота в бабьем одиночестве мыкаться? Вот если бы мой Вовка потомственным алкоголиком не был… Да разве бы я сейчас куковала одна, сроду бы его от себя не отпустила… Представляешь, повадился попрошайничать раз в неделю! Будто я деньги дома цветными фломастерами рисую, ага? Уж пять лет как развелись, а он все дорогу сюда не забудет!

Под Надино бормотание они спустились на первый этаж, толкнули незапертую дверь:

— Заходи, Надь! Сразу направо, на кухню. Там она, под столом…

Любопытная Надя, конечно же, в первую очередь сунула свой нос в комнату, спросила шепотом, указывая пальцем на диван:

— Это он, который квартиру снимает, что ли? А почему он спит, не поняла?

— Ти-хо… Тихо, пусть спит, так надо… — прошипела сердито, плотно прикрывая дверь. — Говорю же тебе, иди на кухню…

Надя ничего не ответила, поджала губы, дернула плечом недовольно. Очень уж не любила недоговоренностей. И на сокрытие информации всегда обижалась.

Но Лушу осмотрела очень внимательно, со знанием дела. Ощупала всю, оттянула веки, осмотрела зубы, язык.

— Старая она уже… Лимфатические узлы увеличены, в паху опухоль растет. Помрет она скоро, Машк, чего тут смотреть-то. Хочешь, укол сделаю, чтоб не мучилась?

— Нет! Нет… Только не это, Надь… А что, совсем ничего нельзя сделать? Ну, чтобы она еще пожила? Это очень, очень важно, понимаешь? Нельзя ей сейчас умирать, ну, пожалуйста!

Она чуть не плакала, заглядывала Наде в лицо заискивающе. Сознание с ужасом отвергало страшную картину — Павел проснется, а Луша умерла… Каково ему будет? Нет, нельзя этого допустить, ни в коем случае!

— Надь, ну придумай что-нибудь, прошу тебя! Говорят, в вашей клинике всякие чудеса делают!

Ничего она не знала про клинику, в которой работала Надя. До вчерашнего дня ее вообще подобные вопросы не интересовали. Но сейчас придумывала лихорадочно — какой бы еще хитрой лестью Надю простимулировать? А может, не лестью, может, элементарно деньгами?

— Надь, я заплачу! Сколько скажешь, столько и заплачу!

Надя вздохнула, глянула на нее задумчиво:

— Ну, вообще-то не ясно, какая у нее опухоль… Может, и доброкачественная, смотреть надо.

— А как, как это посмотреть?

— На операционном столе, как еще. Операцию надо делать по удалению. Причем срочно. Но в копеечку влетит, учти. В основательную такую копеечку. И не факт, что она под ножом не сдохнет. А если сдохнет, то деньги тебе никто не вернет, тоже учти.

— Я поняла, Надь… Я согласна… Ой, а как же мы ее в клинику довезем? Наверное, такси надо вызвать, да?

— Зачем такси? Я сейчас позвоню, за ней специальная машина приедет. Но машина — тоже за отдельную плату! Во всех клиниках так — любой каприз клиента, но за его деньги!

— Да, да, Надь, я за все заплачу! Деньги у меня есть, я вчера со счета сняла, Славке хотела помочь с очередным ипотечным взносом!

— А теперь, значит, Славку без взноса оставишь?

— Ну почему… Мы с ней разберемся как-нибудь.

— Хм… Ну, если как-нибудь, то это конечно… Все-таки убогенькая ты, Машка, вот что я тебе скажу. И в детстве убогенькая была. Удивительно, как ты еще замуж умудрилась выйти. А теперь, значит, здесь тусуешься, деньги на чужих собак тратишь, да? Дочке в помощи отказать готова? Ну не убогенькая ли, скажи? И ради кого? Что он хоть за мужик, ты знаешь?

— В каком смысле, Надь?

— Да в обыкновенном, в каком! Ты, к примеру, ботинки его видела?

— Какие ботинки? При чем тут его ботинки?

— Да там, в прихожей, стоят… Знаешь, сколько такие стоят? Не знаешь? А я знаю, у нас у главврача такие. Стоят они около тысячи баксов, сечешь поляну?

— Нет, не секу. А что я должна сечь?

— Ну, может, он вор? Или преступник какой? Может быть, он здесь, в чужой квартире, от полиции скрывается? Или от подельников?

— Да ни от кого он не скрывается, Надь. Они со Славой Никитиным вместе на флоте служили.

— А ты что, вместе с ними служила, так уверенно отвечаешь? И вообще, я не поняла… Почему ты его не разбудишь-то? Его же собака заболела, пусть сам и занимается! Ты-то тут при чем?

— Так надо, Надь. Ты извини, я не могу тебе всего объяснить. Думай, как тебе удобно. Только помоги.