Книга Хирург возвращается, страница 45 – Дмитрий Правдин

— Ладно. Не хотите, не надо! — Завхоз сердито смотрит на меня и трогает машину с места.

Прощаемся мы, однако, почти по-приятельски. Пожимаем друг другу руки, и уже собираясь идти к машине, Рудольф Сигизмундович говорит:

— Вы, Дмитрий Андреевич, на меня зла не держите!

— За что?

— За то, что фуфловые квартиры вам впаривал. Дома и на самом деле — полное дерьмо. Не соглашайтесь на них!

— А чего тогда впаривал?

— Так начальство приказало, — виновато улыбается завхоз и дает по газам.

Утром в понедельник, бодрый и свежий, я ровно в восемь часов прихожу в хирургию. Григорий Петрович сдает дежурство: ничего экстраординарного так и не произошло. Зинаида Карповна не изменила своим привычкам — на работу пришла без пяти девять.

Во время утренней конференции заведующая ведет себя так, будто ничего странного за эти последние дни не приключилось. Я начал было сомневаться в словах доктора Постникова, но в конце планерки в ее в глазах мелькает какой-то дьявольский огонек. Сомнений нет. История с Родионом — ее рук дело.

Но…. Все идет своим чередом, в рабочем режиме: перевязки, операции, больные, их родственники. Васильева больше и бровью не ведет, я тоже сохраняю полное спокойствие.

Часам к десяти меня вызывает к себе главный врач. Начинает издалека:

— Как вам у нас? Нравится? Как работается?

— Да, спасибо, Михал Михалыч. Все прекрасно!

— Как первое дежурство?

— Все в пределах разумного! Да вы уж не тяните, я ведь догадываюсь, зачем меня пригласили. Те варианты жилья, что вы предлагаете, мне не подходят!

— А чего так? — неподдельно изумляется Михал Михалыч.

— А вы, простите, сами-то смотрели, что там за фазенды? Прикидывали, как в них может разместиться врач с семьей?

— Честно сказать, нет! — широко улыбается главный врач. — Мне в мэрии сказали, что жилье соответствует принятым стандартам. Есть вода, свет, канализация — все, что надо для нормальной жизни.

— А что за соседи и где расположены эти жилища, вам не сказали?

— Нет. А что вас так смутило?

— Михал Михалыч, мало того, что эти дома у черта на куличках, в них еще и обитатели, мягко говоря, весьма проблематичные.

— Я так и думал. — Главврач утирает вспотевший лоб носовым платком. — Значит, нужны другие варианты?

— Конечно! Надо, пардон, быть полным идиотом, чтоб согласиться жить в этих квартирах! Даже если я и не перееду к вам, на мне свет клином не сошелся: приедут другие специалисты, и я не думаю, что они придут в восторг от ваших предложений.

— Да-да, Дмитрий Андреевич, я вас прекрасно понимаю, — кивает Михал Михалыч. — Если б это было в моем ведении, то… Но есть и другой вариант.

— Какой?

— Самому снять квартиру, в пределах разумного, конечно, и я буду оплачивать ее съем. Составим договор…

— Михал Михалыч, не надо обо мне беспокоиться. Когда я соберусь к вам переезжать, тогда и станем мудрить. А квартиру в мэрии все же выбейте.

— Хорошо, как скажете. Идите спокойно работать, вернемся к нашему разговору в конце вашей командировки.

Так прошло два дня, а на третий грянул гром и разразился скандал местного масштаба.

— Григорий Петрович, — рано утром в среду в ординаторскую буквально врывается заплаканная старшая медсестра. — Ой, горе-то какое! Вы слыхали?

— У нас отменили льготы? — с улыбочкой спрашивает Григорий.

— Хуже! У нас урезали зарплату!

— Что значит урезали? — меняется в лице молодой хирург. — Говорите ясней!

— На пятьдесят процентов! — выдает Ульяна Дмитриевна и с размаху плюхается на диван.

— Да не тяните вы резину!

— Все очень просто. Зиночка не сдала вовремя истории болезни за прошлый месяц, позапрошлый и черт его знает еще какие месяцы. Раньше Михал Михалыч как-то умудрялся решать этот вопрос, а теперь не вышло. Они говорят: нет историй, нет и денег!

— Вы серьезно? — багровеет молодой хирург.

— Серьезней некуда! Только что встретила Михал Михалыча, он говорит, что хирургия получит за июль половину зарплаты, и это только начало!

— Не имеют права! — Григорий даже хрустит пальцами в кулаках. — Верно, Дмитрий Андреевич?

— Неверно. Та часть зарплаты, которая формируется из фондов страховых компаний, может быть не выплачена. За что формально вам платить?

— Как это за что? Мы больных лечили, оперировали, писали истории, сдавали на проверку заведующей всегда вовремя! Мы свою работу выполнили! За что нас лишать денег?

— Де-факто все верно. А де-юре — истории болезни не сданы страховым компаниям. За что они станут деньги вам платить? Платят за выполненную работу, а вы, получается, ее не выполнили!

— Да как же так! — всплескивает руками Ульяна Дмитриевна. — Что же нам теперь делать?

— А как у вас в Питере в таких ситуациях поступали? — подступает ко мне Григорий Петрович.

— У нас? У нас таких ситуаций никогда не было. И быть не может. Если врач на три дня задержит выписную историю, пиши пропало! Такому врачу сразу укажут на дверь. У нас все сдают документы день в день, в крайнем случае на следующий!

— Должен же быть какой-то выход. — Ульяна Дмитриевна принимается нервно ходить взад-вперед. — Дмитрий Андреевич, что вы можете нам посоветовать?

— Единственное, что можно предпринять в этой ситуации, — сходить к Михал Михалычу и упросить его повременить с репрессиями. Скажите, мол, это в последний раз и больше такое не повторится. А Зинаида Карповна обязана, кровь из носу, сегодня же сдать все задолженности по историям болезней.

— Это невозможно! — скрипнул зубами Григорий.

— Отчего же?

— У нее там под сотню историй, месяц нужно разгребать…

— Сейчас Зиночка придет, и мы все ей выскажем! Сама виновата — пускай сама и разгребает. Коллектив не должен страдать! Верно?

— Конечно! — соглашаюсь я. — Хотите, я с Михал Михалычем переговорю?

— Не надо. Пускай Зина сама идет к нему и договаривается обо всем.

К девяти часам хирургическое отделение гудит, словно растревоженный улей. Неприятная новость задела всех сотрудников, и теперь все только и ждут прихода заведующей. Доктор Васильева появляется на работе без пяти девять. На ее спокойном лице — легкая улыбка. Поздоровавшись со всеми, кто столпился возле ее кабинета, она как ни в чем не бывало уходит за дверь.

— Проходим на планерку! — раздается ровно через пять минут энергичный голос. — Чего там все столпились? Давайте, давайте! Смелее!

— Вот именно, смелее! — легонько подталкивает замершего Григория Петровича старшая медсестра. — Не тушуйтесь, доктор. Действуйте, как условились!