Онлайн книга «Муж напрокат, или Откровения верной жены»
Я прожевала еще ложку, так и не почувствовав вкуса еды. – Мне было четырнадцать, – промолвила я. – Четырнадцать? – Когда умерли родители. Адам положил вилку и откинулся на спинку стула. – Серьезно? Что, тоже несчастный случай? Я помедлила. Мне и правда хотелось рассказать ему обо всем, но я пока не решалась заходить так далеко. – Да, несчастный случай. – Тоже оказалась в итоге в детском доме? – Нет, – я перевела взгляд на тарелку. – Ребекке – моей сестре – было уже восемнадцать. Она сказала, что сама позаботится обо мне. И она это сделала. – Тебе здорово повезло. – Ты прав. – А где живет твоя сестра в то время, когда возвращается из своих поездок? – Здесь. То есть в Дареме. Она живет с Доротеей Ладлоу. Это… – Я знаю, кто это, – заметил Адам. – Основатель DIDA. Крутая дамочка. Так твоя сестра живет с ней? Она что… – он вскинул брови. Должно быть, ему и правда было многое известно о Доротее. – Нет. У Доротеи давняя и прочная связь с художницей по имени Луиза Голден. Они живут в чудесном викторианском доме, а Ребекка снимает у них комнаты на втором этаже. – А как насчет тебя? Замужем? – Ты слишком прямолинеен, – улыбнулась я. – Стоит тебе о чем-то подумать, и это тут же срывается у тебя с губ. – Тебя это раздражает? Я на секунду задумалась. – Скорее нравится. И я не замужем. – Невероятно, – заметил Адам. – Такая симпатичная, умненькая… словом, загляденье. С головой ушла в работу? Про меня часто говорили «симпатичная» – что значило «ничего особенного». Вот Ребекка, та была красавицей. На сайте DIDA висело несколько ее фотографий. Без макияжа, со встрепанной копной каштановых волос, с больным ребенком на руках. Взглянешь – и не оторвешься. И хотя сама я была белокурой, голубоглазой сестрицей, на фоне Ребекки я попросту терялась. Что и говорить, непросто мне было расти в ее тени. – А как насчет тебя? – спросила я. – Развелся. Два года назад. Чудесная женщина. Жаль только, что передумала насчет детей. – В каком смысле передумала? – Видишь ли, мы с самого начала поговаривали о том, чтобы завести парочку детей. А то и больше. Даже имена им придумали – знаешь, все эти красочные мечты. По вполне понятным причинам мне всегда хотелось большую семью. Я кивнула. Я-то его полностью понимала. – Франни была репортером на одной из телевизионных станций в Бостоне. Работа настолько ее захватила, что она и думать забыла о детях. Самое плохое, когда вы все еще любите друг друга, но не в силах прийти к согласию по таким важным вопросам. И никакие компромиссы тут невозможны. Ты либо хочешь детей, либо нет. – Я хочу. – Стоило этим словам сорваться с губ, и я тут же покраснела. Такое чувство, будто я напрашивалась не только на ужин. – Хочу сказать, – рассмеялась я в замешательстве, – что прекрасно тебя понимаю. У меня ведь тоже нет близких, кроме сестры. Не так-то просто совмещать работу и воспитание детей, но семья для меня главное. Казалось, будто впервые за вечер Адам не нашелся, что ответить. Он помолчал, глядя в пустую тарелку, но в молчании этом не было ничего томительного. Мое замешательство исчезло, и я вдруг почувствовала, как в этой тишине между нами что-то происходит. Еле уловимая перемена. Понимание. Должно быть, Адам тоже это почувствовал. – Ты сказала, что я слишком прямолинеен, – улыбнулся он наконец. – Я вовсе не хотела… – Я собираюсь быть еще прямолинейнее, – заявил он. – Так вот, сегодня в операционной я просто влюбился в тебя. Я рассмеялась. Разве можно воспринимать это всерьез? – Ты же меня совсем не знаешь. – Это так. Звучит по-идиотски, не правда ли? Но я влюбился в то, что успел узнать. В твое мастерство, в заботу о детях. – Просто ты из тех, кто не может долго обходиться без партнера, – заметила я. Однако мне было ясно, к чему он клонит. – Я обходился без партнера два года, – возразил Адам. – Хотя возможности обзавестись семьей были. Однако я этим не интересовался. До сегодняшнего дня. Но мне бы не хотелось спугнуть тебя своей назойливостью. Не собираюсь выслеживать тебя и донимать звонками. Скажу лишь, что следующий шаг за тобой. – Возможно, ты слишком легко сходишься с людьми, – сказала я, вспомнив сестру-хозяйку из лифта. – Ты наделяешь их определенными чертами, даже не узнав, что они представляют собой на самом деле. – Надо же, – ухмыльнулся он. – Ты уже подмечаешь во мне недостатки – совсем как в настоящей семье. Я рассмеялась – ну разве можно сердиться на такого человека! – но тут же посерьезнела. – Знаешь, я кое в чем солгала тебе, – я внимательно глянула на него через стол. – И в чем же? – Понимаешь… ты был вполне откровенен со мной, и поскольку это важная часть моей жизни… – Ты не обязана мне ни о чем рассказывать. – Но я хочу, – произнесла я и тут же поняла, что это будет лишь полуправдой. – Просто я… у меня много комплексов, и тебе лучше узнать об этом до того, как ты начнешь всерьез ухаживать за мной. Адам рассмеялся. – Речь же не о покупке дома – я выбираю, а ты должна рассказать обо всех недостатках. – Пожалуйста, не усложняй мне задачу. – Прозвучало это, должно быть, очень серьезно, поскольку улыбка сошла с его лица. – Извини, – сказал он. – Продолжай, пожалуйста. – Мои родители… это был вовсе не несчастный случай, – выдавила я, глядя прямо в стол. – Их убили. – Не может быть. Я по-прежнему не могла взглянуть ему в глаза. – Мне бы не хотелось вдаваться в подробности, – заметила я. – Просто… так произошло. Меня это сильно потрясло. Я стала бояться… всего, что кажется опасным. Будь сейчас с нами Ребекка, она бы непременно пнула меня ногой под столом. Никто не должен видеть твой страх. Это было ее девизом. – Понятное дело, что тебя это потрясло, – он легонько сжал мою руку. – А как насчет парня, его поймали? Если, конечно, это был парень. Я кивнула. – Он погиб во время перестрелки с полицией. – Что его заставило пойти на это? – Это был ученик моего отца. Из недовольных. Как же часто я слышала эти слова – недовольный ученик. Теперь стоило прозвучать одному из них, и я тут же вспоминала о другом. – Отец преподавал философию в Американском университете, – я слегка поморщилась. – Давай больше не будем говорить об этом. |