Онлайн книга «Алая нить»
|
– А разве ты должна прятать голову в песок? – Я не хочу выискивать на склонах ультрамариновый комбинезон, не хочу видеть их воркования, не желаю слышать, как он восхищается танцующими дельфинами, не могу осознавать свою несостоятельность! – Позвони Патрику и скажи, что увольняешься из-за парочки заезжих туристов. – В конце концов, я могу просто попросить пять дней за свой счет! – И будешь страусом! – И буду страусом! Катарина показывает воротам язык, заводит мотор и трогается с места. – Сегодня, тринадцатого февраля, состоится… – бодро вещает радио. Женщина бьет по тормозам. – Тринадцатое… Тринадцатое… Я никуда не поеду! – И будешь страусом! – напоминает голос. – Пусть! – И станешь жалеть! – Ну и что! – Тебя пугают обычные суеверия. – Да! – Как же тебе справиться с куда большими страхами! Ты действительно несостоятельна, неинтересна, неамбициозна и непривлекательна. Одно сплошное «не»! Очень быстро, боясь передумать и стараясь больше не смотреть в зеркало заднего вида, Катарина включает первую передачу и нажимает на газ. 3
– Тормоз! – возмущенно кричит Лола Хосе. – И это называется классный оператор! Упустить такой момент! – Не переживай! Здесь еще три водостока. – А если в остальных не будет такого количества льда? – Значит, наберем глыб и спустим их по трубам еще раз или запишем звук на монтаже, если тебе это так принципиально. – А тебе нет? – Да кому интересно смотреть на уборку крыш? – Тому, кто никогда раньше не задумывался, что существование человека на земле может прервать сосулька, тому, кто даже не представляет, как эта сосулька выглядит. – Ты делаешь фильм о глобальном явлении – снеге, а мы уже в третий раз приезжаем в Россию. Зачем? По-моему, одной командировки и пятнадцати минут интервью с домбайскими альпинистами вполне достаточно для часового фильма. – Это мой фильм, – бурчит Лола, – а в России снежный покров оказывает самое большое влияние на жизнь людей. Твое дело – слушать и снимать. – У нас уже километры пленки потрачены на мультикары, погрузчики и вакуумные пылесосы, а на экране появятся самые красивые секунд на пять. – По-твоему, я делаю много лишней работы? – Да. Лишней, а то и вовсе ненужной. – Ненужной?! – захлебывается обидой Лола. – Например? Хосе нажимает кнопки «Бетакама», поворачивает Лоле экран. – Вот это зачем? В камере розовощекий, упитанный малыш младшего школьного возраста вдохновенно читает: …Под голубыми небесами, Великолепными коврами, Блестя на солнце, снег лежит… Картинку с ребенком сменяет женщина средних лет, которая декламирует: … Он лег на землю и на крыши, Всех белизною поразив. И был действительно он пышен, И был действительно красив… – Ты можешь объяснить, на кой тебе эти кадры? Ты понимаешь хоть слово? – Можно перевести, но необязательно. Смысл в том, чтобы сравнить жизнь, показать общность людей. Везде, где бы ни жил, человек восхваляет свою природу. Пусть этот московский мальчик лопочет про снег: я запущу вслед за ним мексиканскую девочку, декламирующую отрывки из «Будем как солнце» [107] . – Все равно, – упрямится Хосе, – ты все это могла отснять на Домбае: и уборку улиц, и чистку крыш, и «конкурс чтецов». Сибирь и Москва – напрасная трата времени. – В Москве – хорошая техника и широкие проспекты, а в Сибири снег другой. – Чего? Как это другой? – Я читала, что там, бывает, с неба падают снежинки диаметром до тридцати сантиметров. И это похоже на огромные, пушистые белые меховые шапки. – Там не было такого. – Не было. Но нам могло повезти. – Ты сумасшедшая! – Поосторожней, если не хочешь оказаться в Якутии. – А что в Якутии? – Минус сорок, и вместо снега на лицо будут падать острые иглы льда. – Нет уж, лучше в ЮАР! – А что в ЮАР? – Сильнейший снегопад, размыты дороги. В общем, Мерида месяц назад. – Откуда ты знаешь? – С утра сказали на «Евроньюс». – И ты молчал?! – Лола быстро набирает номер в мобильном и обращается к администратору телекомпании в далекой столице штата Юкатан: – Анхелика, милая, мне срочно нужны два билета Москва – Йоханнесбург или Москва – Кейптаун. – Нет, – стонет Хосе, а Лола, сияя, подмигивает: – Да! 4
– …Нет, я не чи-тал Дось-то-евсь-ко-го. Соня не слышит, что последнюю фразу студент повторяет уже в четвертый раз. Заданный текст осилен, и группа ценителей русского языка ожидает ее реакции. Преподаватель не следит за правильностью диалога, мысленно она проговаривает совсем другое. – Соня? – Тоненькое, неуверенное и счастливое. – Здравствуй, мой хороший. Это мама. Как у тебя дела? Ты кашку кушаешь? – Дя. – Бабушку слушаешься? – Дя. – Кто разговаривает с Микой? – Соня. – Я уже скоро приеду, милый. Мама так по тебе соскучилась. А ты по мне? – Дя. – По кому ты соскучился? – Соня. – Что тебе привезти, родной? – Поню. – Ты хочешь пони? Мама привезет тебе пони, договорились? – Дя. – Кто привезет Мике пони? – Соня. – Со-ня, – осторожно трогает ее за плечо удивленный студент, – ми за-конь-чи-ли. – Да? Извините? Где мы остановились? – Нет, я не чи-тал Дось-то-евсь-ко-го. – Очень хорошо. То есть если не читали Достоевского – это плохо, а произнесли вы хорошо. – Я чи-тал, там то-же би-ла Со-ня. – Да? Ах, ну да, Мармеладова. – Лю-би-ла Ро-ди-о-на. – Да. Точно. – Но ви с ней не по-хо-жи. |