Онлайн книга «Девичьи сны»
|
У нас на испанском отделении иняза Олег Хомяков появился на третьем курсе. До этого он учился в нашем же институте на английском отделении. К нам Олег перевелся, как он объявил, потому, что «на испанском самые красивые девушки». И, подумав немного, добавил, что к тому же его просил о переводе король Хуан Карлос. «К тому же»! Он был худ и высок ростом. Длиннорукий, немного сутулый, Олег ходил быстро; такое было впечатление, что он всегда куда-то спешил. В точности такая походка была и у его мамы, директрисы средней школы. Когда я у них появилась, она резковато спросила, за кого я собираюсь голосовать на выборах? Я открыла было рот, чтобы ответить, но Олег меня опередил: – Оля будет голосовать за Вильгельма Завоевателя. Мама Олега махнула на него рукой и быстрой походкой ушла в свою комнату, а потом и из дому – сильно хлопнула дверь. У них была «двушка» на пятом этаже хрущевки. Из окон открывался вид на какой-то сквер, в котором еще не весь снег растаял, и на церковь с колокольней, обнесенной лесами. В сквере что-то дымило – может, там жгли мусор. Вдруг приблизилась к моим глазам голова Олега – непутевая, с рыжеватым чубом, голова. Его близко посаженные глаза синим огнем вспыхнули. – Люблю! – прокричал он, обдав меня табачным духом. – Люблю тебя! Шла весна, дождливая, необычно теплая. Летело, шумело громовыми речами шальное митинговое время. А мы с Олегом были словно в угаре… Приближались госэкзамены. Вдруг Олег стал где-то пропадать, не приходил на занятия в институт, не звонил, не назначал мне свидания в «нашей хате» – пустующей квартире его школьного друга Джамиля Джафарова. – Где ты ходишь? – спросила я, когда он наконец появился. – К монархистам хожу, – сказал Олег, дымя сигаретой. – Они приличные люди. Мы, Хомяковы, – все монархисты. – Трепись! – сказала я. – Ты сам говорил, что не имеешь отношения к тому Хомякову. Славянофилу. – Que va! – воскликнул он. – Мало ли что я говорил. Оля, сегодня к шести приходи на нашу хату. Я приехала в начале седьмого туда, на юго-запад, на улицу Двадцати шести Бакинских Комиссаров. Обычно Олег был уже там, открывал дверь и выкрикивал: «Holla, Оля!» Но тут мне открыл Джамиль. Мы были знакомы, раза три я видела его. Джамиль Джафаров учился в МФТИ и жил там, в Долгопрудном, в общаге. В своей однокомнатной московской квартире он бывал редко. Олег мне рассказал, что эту квартиру купил Джамилю отец, важный человек в Баку, зам какого-то министра. А мать у Джамиля была русской, москвичкой. Что-то у них там произошло – наверное, крупная ссора, – она забрала Джамиля и навсегда уехала из Баку в Москву. После развода она вышла замуж за пожилого вдовца, гинеколога, и, кажется, была с ним счастлива. – Привет, – сказал Джамиль. – Хомячок еще не приехал. Садись, отдыхай. Он рылся в книгах на этажерке, что-то искал. Но вдруг подсел ко мне на диван, спросил, когда у нас начинаются госы. Он-то уже свалил один, теперь экзамен по физике будет, очень трудный, а потом защита диплома. Я спросила, куда он пойдет работать – по распределению или сам будет устраиваться? – С распределением теперь неясно, – ответил Джамиль и потеребил свою огромную черную шевелюру. – Меня звали на работу в один «ящик», но там начались какие-то… ну не знаю… Кажется, физики теперь не нужны. Уходят кто куда, клянусь… В Америку двое знакомых уехали. – Ты тоже уедешь? Джамиль исподлобья пристально посмотрел на меня. – Никуда я не уеду. Кофе попьем? Или чай? Мы перешли в кухню. Джамиль включил электрочайник, достал из шкафчика банку «Nescafe». Бормотало радио – что-то о положении в Чечне. Мне было как-то неловко: сижу пью кофе с малознакомым парнем, а Олег все не идет, черт бы его побрал. Вот допью – и уйду. Между тем Джамиль рассказывал что-то об Олеге. Я навострила уши. – …В девятом классе учились, когда умер его отец. Он очень пожилой был, участник войны. С палочкой ходил. У нас в школе преподавал английский. А через две недели после его похорон Олег убежал. – То есть как – убежал? – удивилась я. – Сбежал из дому. Он тебе не рассказывал? – Нет. – Ну не знаю. Хотя ничего секретного нет, клянусь… Почему ты крекер не ешь? – Спасибо, не хочется. Так куда он сбежал? – В Калининград. Его мама подняла большой шум. Олега там милиция задержала. Он околачивался в порту. Джамиль посмотрел на часы. Я тоже посмотрела и встала. Не буду больше ждать. Но всё же спросила из любопытства: – А что он там делал, в порту? – Хотел уплыть в океан, – сказал Джамиль и тоже поднялся – Он разных книг начитался. Этого американского, как его… Эдгара По. О приключениях Артура Пима. Ты читала? – Нет. – Ну вот. Как этот паренек, Артур Гордон Пим, значит, тайком забрался в трюм зверобойного судна. И ушел в плавание. – Олег тоже ушел? – Нет. Он лез на пароходы, просил, чтобы юнгой взяли. А какие теперь юнги? Его гнали, конечно. Ну, менты его сцапали и отправили домой, в Москву. Ты что, не будешь его ждать? – Не буду. Джамиль посмотрел на меня исподлобья. – Я бы посидел с тобой еще, но мне надо на электричку. В Долгопрудный. Ты подожди, Олег вот-вот придет. – Не хочу ждать. Когда я приехала домой, сестра сказала: – Звонил твой Олег. Вы что, поссорились? – Да нет, – сказала я. – Просто разминулись. Вскоре Олег позвонил снова: – Оля, извини, что опоздал. Я был на митинге, всё шло спокойно, вдруг приехала милиция и нас задержали. – Что-то тебя часто милиция задерживает, – сказала я. – Как это – часто? Первый раз. – Не первый. Забыл, как в Калининграде тебя поймали? Я слышала, как он дышит в трубку. – Алло, – сказал он после паузы. – Ты завтра в институте? Да? Ну, завтра поговорим. Разговор у нас получился сумбурный. Олег пустился было в подробное изложение неприятностей, которым подвергается монархическая партия, но я прервала его: – Очень сочувствую бедняжкам монархистам, но мне нет никакого дела до вас до всех. – Оля, не будем ссориться! – вскричал он. – И вообще, я уже пошатнулся в своем монархизме. – И теперь будешь бегать на митинги республиканцев? – съязвила я. – Буду бегать на наши свидания. – Если они состоятся. – Оля, мне больно, когда ты так говоришь. Я хороший! Глубокое раскаяние выражали его синие глаза. Я засмеялась и сказала: |