Онлайн книга «Девичьи сны»
|
Не думай, что нам легко дался экстракт, вероник этот самый. Мы бились около трех лет. Придумывали и делали приборы. Перепробовали сотни реактивов. Нам осточертевали бесконечные нудные опыты, мы бросали поиск, потом начинали вновь. Летом Штейнберг улетал на Кавказ, в горы, привозил новый материал для работы, кустарник этот. Наконец весной 54-го года, где-то в марте, мы получили вероник. Теперь пошли в ход кожи, законсервированные по моему методу. Мы обрабатывали их вероником. И добились стойкого эффекта: кожа сама восстанавливала изношенные клетки. Понимаешь? Такая подошва долго оставалась совершенно новой, не изнашивалась – пока не исчерпывался энергетический ресурс клеток, и тогда кожа разваливалась в прах. В 55-м году мы продемонстрировали свое открытие в виде ботинок, получили авторское свидетельство. Кстати, в том же 55-м у Штейнберга и Веры родилась Галина… их позднее дитя… А дальше было так. Наши «вечные» ботинки в серию не пошли. Возня большая, новую технологию осваивать не нашлось охотников. Да и синтетика уже воцарилась в обувной промышленности, искусственные кожи… А в 56-м году Штейнберга снова пригласили в Физиологический институт. К тому времени Глеб Алексеевич Рогачев стал видным ученым, доктором наук, заведовал отделом в институте. Он-то и пригласил Штейнберга к себе в отдел, обещал режим наибольшего благоприятствования, свободный поиск и тому подобное. И Леонид Михайлович пошел. И я вместе с ним, потому что нас уже прочно связывала совместная работа. Да… Нашлась там штатная единица и для меня, и вот мы начали это проклятое исследование… Идет по городу машина. За рулем Мария Васильевна Рогачева. Она подъезжает к дому, выходит, нарядная, моложавая, с большой сумкой, из машины. Неторопливо направляется к подъезду. Глеб Алексеевич Рогачев дремлет в кресле перед телевизором. – Где ты была? – поднимает он сонный взгляд на Марию Васильевну. – В магазинах, в Гостином дворе. Посмотри, Глеб, какой я тебе купила микрокалькулятор. Он, сдвинув очки на лоб, берет калькулятор, осматривает, капризно выпятив нижнюю губу. – Правда славная вещица? – Ничего… Только что я буду считать? – Ну Глеб! Ты же сам говорил, что хочешь калькулятор. Вспомни, ты собирался писать статью… – И напишу! Я им всем покажу! Пусть не думают, что меня уже сдали в архив. – Конечно, ты напишешь. Конечно, покажешь. Теперь Рогачев смотрит из-под очков на жену. – Накрашена, намазана, – ворчит он. – Где ты была? Кроме магазинов? – Ох! – вздыхает Мария Васильевна. – Как только тебе не надоест собственное занудство? Она уходит в свою комнату, вынимает из сумки и рассматривает покупки. Частые телефонные звонки. – Алло, – берет трубку Мария Васильевна. – Да, да. Я Рогачева. Давайте. – И после паузы: – Костенька, здравствуй, мой дорогой! – Здравствуй, мама! Как ты там? Как Глеб Алексеич? – Все в порядке у нас. А что у тебя, Костенька? Очень жарко в Алжире, да? – Жарковато в Алжире. Но тут всюду кондишн. Ничего, терпимо. Мама, у нас с Ритой просьба к тебе. Позвони Мурзаковым, спроси, как поживает Енисей. – Как поживает кто? – Енисей! Ну собака наша, ты же знаешь. Запиши телефон Мурзаковых. – Да, пишу. – Она записывает названный Костей номер. – Позвоню, сыночек, не беспокойся. Послушай, Костя… Тут мне звонили, спрашивали, где Круглов. Куда-то он исчез. Ты, случайно, не знаешь, где отец? Не говорил с ним перед отъездом? – Случайно знаю. Отец в Карабуруне. – Где, где? – В Ка-ра-бу-ру-не. В день нашего отъезда он вдруг позвонил, спросил адрес Черемисина. – Ага. Поняла. А какой адрес у Черемисина? – Карабурун… улица Сокровищ моря. А номер дома не помню. Ладно, мама. Привет Глебу Алексеичу. – До свидания, сыночек. Риту поцелуй. Звони! Положив трубку, Мария Васильевна некоторое время не убирает с нее руку. Сидит в задумчивости. Потом рeшительно набирает номер. – Волкова-Змиевского позовите, пожалуйста. Это Виктор Андреевич? Говорит Мария Рогачева. – Здравствуйте, Мария Васильевна, – отвечает Змиевский. – Виктор Андреевич, я вот о чем. Недели две назад мне вдруг позвонила дочь Штейнберга. Будто куда-то исчез Круглов. – Да, исчез. Понимаете, все это очень странно. Георгий Петрович сказал, что пришлет по почте заявление об увольнении и… – Простите, меня не интересуют подробности. Нашелся Круглов или нет? – Нет, Мария Васильевна. – Я случайно узнала, где он может быть. Мне вообще-то нет до этого никакого дела, но я подумала, что для вас… Ну, словом, он в Карабуруне. Во всяком случае, собирался туда. – В Карабуруне? Это на Черном море? А где именно? Он в доме отдыха или… – Я знаю лишь одно: там живет его племянник Михаил Черемисин. На улице Сокровищ моря. Да, представьте себе, Сокровищ моря. Номер дома не знаю. До свидания. Мария Васильевна кладет трубку. Подходит к зеркалу, отразившему красивое, несколько надменное лицо. Гибкими движениями рук массирует виски. А в Карабуруне очень жаркий день. Такая жара, что галька на пляже обжигает Игорю пятки. Он, только что вылезший из воды, прыжками передвигается вверх, к гроту в скале, где сапожная мастерская Филиппа. – Дитя, – говорит Филипп, не выпуская гвоздей изо рта, – ты хочешь зажарить ставриду? – Не хочу. – Игорь ложится ничком на неровный каменный пол грота. – Ух… Жара сегодня… Меня пропекло всего, как на сковородке. – Разве это жара? – Филипп одним ударом молотка вбивает очередной гвоздь в подошву туфли. – Жара, к твоему сведению, была в Сингапуре. Вот там, можно сказать, настоящая жара. А тут просто легкий обогрев. Тебе понятно? – Да. – Тогда возьми помидоры и нарежь сыр. А где твой дядя-боцман? – Работает. – И какую он работает работу? – Не знаю, Филипп. Раньше я немножко понимал, что дядя Георгий изобрел ботинки с подошвой, которая не изнашивается. А теперь сидит у себя в комнате, что-то пишет… – Не может быть такой подошвы. – Новый удар молотка. – Это я говорю как специалист. – Но дядя сам рассказывал… – Мне не надо рассказывать. Я узнаю человека по обуви. Твой дядя неадекватный человек, я сразу понял. – Не аве… А что это значит? – У него ботинки износятся, как у всех людей, но не завтра, а через время. Вот что это значит. Тебе понятно? – Нет. – И правильно. Ты хороший мальчик, но психологически не подготовлен. |