Книга Адриан Моул. Годы прострации, страница 80 – Сью Таунсенд

Мы с Бернардом смотрели в окно, как она в сапогах и заляпанной дубленке походкой манекенщицы идет по направлению к «Медведю», где она оставила машину.

Бернард вздохнул:

— Красота, мозги и попа, которой можно орехи колоть.

Из подслушанного на вечеринке:

Бернард Найджелу: «Помнится, подался я как-то в гомосексуалисты, но не срослось».

«Джордж Моул не глухой, Венди. Он просто предпочитает тебя не слышать».

Терапия.

Тошнило неоднократно.

Спал до полудня. Грейси поехала в парк сафари — тот, что находится в поместье маркизы Батской, — вместе с Георгиной и ХФЛ.

Встал, принял душ, побрился, съел «Витабикс»… или «Витабиксы»? Это же все-таки хлопья.

Смотрел по телевизору, как по улицам Лондона несли олимпийский огонь в плотном кольце из десяти китайских охранников и двух местных полицейских. С факелом по очереди бежали знаменитости, о которых мы с Бернардом никогда не слыхивали.

На Даунинг-стрит Гордон Браун вышел взглянуть на огонь. Однако к факелу он не прикоснулся.

— Дотронься он, — пояснил Бернард, — и это означало бы, что он смирился с оккупацией Тибета и не имеет ничего против бойни на площади Тяньаньмэнь.

Я очень переживаю из-за Олимпийских игр. Стадион Уэмбли бог знает в каком состоянии, и терминал-5 в Хитроу до сих пор не работает. Как бы мы не стали посмешищем для всего мира в 2012 году.

Днем я почувствовал себя достаточно бодрым, чтобы прогуляться в ближайший лесок. Бернард составил мне компанию. Из-под земли сквозь прошлогодние листья там и сям пробивались ярко-желтые цветы.

— Чистотел! — воскликнул Бернард. — Смотришь на них и понимаешь, что еще не все потеряно, правда, цыпленочек?

Принцесса Диана — покойнейшая.

На слушаниях по итогам расследования присяжные большинством голосов (девять к двум) вынесли вердикт. Они сочли, что герцог Эдинбургский [78] не виновен в убийстве принцессы Дианы. Я был слегка разочарован — герцог выглядит вполне способным на убийство. Разве так уж необходимо обладать разнузданным воображением, чтобы представить следующую картину: герцог тайком приезжает во Францию, где, загримировавшись, нанимает машину (предположим, «фиат уно»), подрезает в туннеле автомобиль Дианы, и тот врезается в стену. После чего герцог, не медля, возвращается в Англию. Он способен отчитаться обо всех своих передвижениях в тот вечер?

Терапия.

Очередные результаты анализов. По словам доктора Рубик, уровень САП в моей крови снизился, и это означает, что химиотерапия помогает. Однако доктора беспокоит моя худоба.

Я сослался на плохой аппетит.

— Пусть жена побалует вас небольшими порциями ваших самых любимых блюд, — сказала врач.

Я довел до ее сведения, что живу сейчас не с женой, а с Бернардом Хопкинсом, он и заботится обо мне.

Доктор удивленно приподняла брови, но промолчала.

— Мы с Бернардом просто хорошие друзья, — пояснил я.

— Это не мое дело. Вы не обязаны посвящать врача в подробности вашей личной жизни, Адриан.

— Но мне показалось, вы неправильно поняли…

— Это действительно меня не касается, — перебила она. — Он, очевидно, хорошо о вас заботится, и это все, что мне нужно знать.

В следующий раз на прием к доктору Рубик я приду с Бернардом. Может, тогда она поймет: предположение о том, что мы с Бернардом больше, чем друзья, смехотворно.

После завтрака Бернард ушел и пропал надолго. В обед мать принесла куриного супа, который сама сварила. Пока я ел, она пересказала свежие деревенские слухи о том, что Бернард якобы «трахает» миссис Льюис-Мастерс.

Я был вне себя:

— Неужто этим сплетникам с куриными мозгами невдомек, что на свете существует такая вещь, как дружба между мужчиной и женщиной?

На лице матери отразилось глубокое сомнение:

— Со мной такого никогда не было. Не получалось у меня уследить, когда кончается дружба и начинается что-то другое.

— Но Бернард старый, и миссис Льюис-Мастерс тоже.

— Дес О’Коннор [79] тоже старый, и у него родился ребенок.

— Но миссис Льюис-Мастерс в том, что касается вкуса и воспитания, — женщина безупречная.

— Ну, не настолько безупречная. — Забрав у меня пустую тарелку, мать принялась мыть ее под краном. Что-то в ее осанке подсказывало: она знает больше, чем говорит. Долго держать в себе секреты мать не способна. Вытирая тарелку, она повернулась ко мне лицом: — У твоей распрекрасной миссис Льюис-Мастерс имеется незаконнорожденный сын в Тимбукту. Его отец — богатый африканец, то есть он богат верблюдами.

— Кто тебе это сказал?

— Венди Уэллбек. — Мать не произнесла имя почтарки вслух, но беззвучно пошевелила губами, доверяя мне эту страшную тайну. — Сын регулярно пишет ей, говорит, что хочет жить с ней в Англии, и у него красивый почерк.

— Венди Уэллбек, — в сердцах сказал я, — когда-нибудь кончит в тюрьме за перлюстрацию королевской почты.

Спать я не ложился, дожидался Бернарда. Явился он только в 11.35 вечера.

— Где ты был? — спросил я. — У миссис Льюис-Мастерс?

— Кореш, ты видишь перед собой самого счастливого человека на свете! Я сделал Доротее предложение, и она согласилась! — Он улыбался во весь рот, демонстрируя пожелтевшие от табака зубы. — Конечно, на определенных условиях. Я должен сбрить усы — какая жалость, но что поделаешь. Мне нельзя прикасаться к алкоголю до обеда, и я не должен склонять ее к сексу чаще чем два раза в неделю. А, и еще кое-что: мне нужно в целом приобрести некоторый лоск.

— И когда же вы с Доротеей поженитесь при таких-то условиях?

— О, не в ближайшие годы. Но я переезжаю к моей старушке. Заживем как два голубка.

Дневник, мне бы за него порадоваться, но я лишь завидовал. Тем не менее выдавил:

— Поздравляю, Бернард.