Книга Аид, страница 41 – Александра Адорнетто

Давила жуткая опустошенность, словно душа моя уже отделилась от тела. Сердце стучало все чаще, все сильнее хотелось остановиться, передохнуть. Такер схватил меня за руку и ускорил шаг.

— Я устала, — донесся мой собственный голос.

— Не останавливайся. Здесь так действуют окрестности. Надо двигаться.

Впрочем, на Такера Пустошь не оказывала подобного действия. Может, за время, проведенное в Аиде, он приобрел иммунитет. А может, дело в том, что я, ангел, остро ощущала отчаянье каждой души.

— Если задержишься, Легавым легче будет взять твой след, — добавил Такер.

Я и забыла о Легавых. А ведь знала, что испускаю чистый, свежий аромат дождя. В дымной атмосфере клубов он мог потеряться, но здесь, на открытом месте…

— Ты не скажешь, что это за Легавые?

Такер глянул мне в лицо и покачал головой.

— Пока не стоит.

— Брось, — возразила я, видя, что Такер не откажется без боя от принятой на себя роли покровителя. — Мне лучше узнать сразу.

Такер вздохнул.

— Они выслеживают души, скитающиеся по Пустоши, — коротко, словно не желая отвлекаться от более важных дел, пояснил он.

— И эти души попадают обратно в клубы? — наивно спросила я.

— Не совсем.

— Их бросают в яму, да? — поняла я. — Ничего, Такер, я уже видела.

Я готова была рассказать подробнее, чтобы он не пытался оборонить меня от суровой действительности, но тут Такер остановился и зажал мне ладонью рот.

— Слышишь?

— Что?

— Слушай!

Минуту мы стояли молча. Теперь я тоже слышала звук, который заставил Така остановиться. Голос — легкий, тонкий девический голос.

— Бетани, — причитал он. — Бетани, это я.

Детский голос приблизился.

Я затаила дыхание. Вокруг меня горячим смерчиком вился призрак.

— Кто ты? — робко спросила я. Ветер словно гладил меня тонкими чуткими пальцами.

— Ты забыла? — Голос звучал потерянно, и чудилось в нем нечто знакомое.

— Мы тебя не видим, — решительно обратился к призраку Такер. — Выйди из тени.

Разинув рот, я смотрела, как из клубов тумана проступает девичья фигурка. Сперва это был просто легкий очерк, словно карандашный набросок, затем фигура уплотнилась, и, присмотревшись, я узнала ее. Пепельные волосы, задорно вздернутый носик, оттопыренные губки — все было до боли знакомо. Волосы свалялись, щеки запали, но ошибки быть не могло. Голубые глаза светились по-прежнему, резко выделяясь на чумазом лице. Они глядели на меня с таким отчаянием, что сердце разрывалось.

— Тейла, — прошептала я. — Ты? Что ты здесь делаешь?

— Я могла бы спросить о том же тебя, — рассеянно улыбнулась Тейла. Одета она была как одевалась при жизни: в облегающий топ и короткие шортики. Стояла босиком, и сквозь пыль я сумела рассмотреть облупившийся лак на ногтях.

— Тебя тоже похитили? Тебя Джейк сюда утащил?

Тейла покачала головой.

— Я осуждена, Бет, — тихо призналась она, — и душа моя сослана сюда.

— Как же так? — хриплым шепотом проговорила я. Сказанное не укладывалось у меня в голове.

— Умирая в душевой для девочек, я услышала вокруг себя голоса. Они взвешивали мои грехи, подсчитывали добрые дела. А потом я стала падать.

Я хотела спросить, какие же прошлые дела привели ее сюда, однако не находила слов. Это было бы страшной бестактностью, и все же… наверняка произошла ошибка. Тейла ведь совсем девочка. Пусть порой она бывала пустоголовой, задиристой и не любила соперниц, но это же не смертные грехи. Она умела быть жестокой к тем, кто не принадлежал к ее блестящему легкомысленному мирку, но я видела в ней и доброту. И представить не могла, чтобы она совершила серьезное преступление.

— Знаю, о чем ты думаешь, — пристыженно бросила Тейла. — Гадаешь, за что я здесь.

— Я ни о чем не спрашиваю, Тей.

— Ладно уж. Я здесь за то, что в жизни так и не научилась верить. — Она помедлила, в голубых глазах блеснули слезы. — Я думала только об удовольствиях. Я грешила и тут же забывала об этом.

Я ждала продолжения, но она не сразу решилась продолжить рассказ.

— Я поступила ужасно. Я была рядом и ничего не сделала.

— Рядом с кем?

— Пару лет назад в Венус-Коув погиб маленький Томми Финчер. Его сбила машина, а шофер даже не остановился. Об этом писали во всех газетах. Водителя не нашли. Томми было всего десять лет, родители его так и не оправились от удара.

— А ты здесь при чем?

— Я там была, когда это случилось.

— Как? Почему ты не сообщила? — не понимала я.

— Потому что водителем был мой тогдашний парень. Он был пьян, нельзя было позволять ему садиться за руль… — Она беспомощно замолчала.

— Ты его прикрыла? Почему?

— Он был из выпускного класса, а мне всего пятнадцать. Говорил, что любит меня. Все девочки из моего класса завидовали. Я потеряла голову, не могла отличить хорошее от плохого.

Я не знала, что ей сказать. Грех бездействия — серьезный грех. Кое-кто считает, что допускающий несправедливость виновен не меньше самого преступника. В некоторой степени Тейлу могли оправдать ее молодость и неопытность… Как видно, этого оказалось недостаточно для спасения.

— А что с тем парнем?

— Через несколько месяцев после того мы с Тоби разошлись, его семья переехала в Арканзас.

— А тогда почему ты продолжала молчать?

— Попросту струсила. И мальчика это не вернуло бы. Я боялась за свою репутацию, людской молвы.

— Ох, Тейла, — вздохнула я. — Тебе, верно, было так одиноко!

Сейчас она мало походила на знакомую мне девочку. Прежняя Тейла слишком много занималась своей прической, чтобы задумываться о добре и зле. Теперь она стала мудрее, только поздно.

— Знаешь, как я поняла, что попала в ад, или в «Аид», или как там его называют эти царственные мерзавцы? — продолжала Тейла. — Дело не в пламени, даже не в муках. Я поняла, где я, потому, что здесь вовсе нет любви. Тебе нельзя здесь оставаться, Бет. Вокруг одна сплошная ненависть. Кончаешь тем, что ненавидишь всех, а больше всего — саму себя.

— А тебе не страшно одной? — вмешался Такер.

— Страшно, наверное. — Тейла пожала плечами. — Но я не могла не сбежать. Клубов мне не вытерпеть… там демоны делают из тебя отбивную.

Как видно, ее слова о чем-то напомнили Такеру. Он нервно оглянулся.

— Нам надо идти.

— Идем с нами, — позвала я Тейлу, не желая так скоро расставаться с ней.

Мы крались по голой Пустоши. Тейла тащилась следом, то скрываясь из глаз, то снова выныривая из стены тумана.