Книга Хрустальное озеро, страница 112 – Мейв Бинчи

— Да, — кивнула сестра Мадлен, глядя на огонь.

— Но одного терпения недостаточно. Наверное, Кит нравится кто-то другой, но мне она не говорит.

— Почему ты так думаешь? — мягко спросила старая монахиня.

Он рассказал про танцы. Если бы у Кит никого не было, она не стала бы так решительно избегать Филипа.

— Только я не знаю, кто это, — уныло сказал он.

— Может быть, такого человека не существует в природе.

— Нет, она все время о ком-то думает.

— Я хочу тебе кое-что сказать… Я очень хорошо знаю Кит. Ей действительно есть о чем подумать, и это занимает все ее мысли. Но молодой человек тут ни при чем. У тебя нет соперника. Просто она еще не готова думать о мужчинах Поверь мне. — Ярко-голубые глаза монахини горели так, словно хотели просверлить его насквозь. Филип поверил, и у него сразу полегчало на душе. — Возвращайся в гостиницу, Филип. Иначе родители пойдут искать тебя.

— Они знают, что я вернусь. Я оставил вещи у Джимми. Смешной малый этот Джимми. У него на лбу написано: «Тысячу раз добро пожаловать в Лох-Гласс».

— Если бы ты прожил такую жизнь, как он, у тебя на лбу было бы написано то же самое, — ответила сестра Мадлен.

Филип так и не узнал, что ей было известно о жизни Джимми, но вдруг почувствовал к бедняге симпатию. Работа у О’Брайенов — не сахар. Таскать вещи, колоть дрова, заполнять ящики с углем в жару и в холод…

— Знаете, люди очень хорошо к вам относятся, — сказал он на прощание.

— Я привыкла так думать, Филип. А вот сейчас сомневаюсь. — Она дрожала, хотя в комнате было тепло.

— До свидания. Спасибо вам. Большое спасибо.

Сестра Мадлен не ответила. Она сидела и молча смотрела на огонь. Филип закрыл за собой дверь, застегнул воротник и быстро пошел вдоль берега. Кит никого не любит. Иначе она рассказала бы об этом отшельнице, с которой очень дружила. Новость была хорошая. Просто замечательная.

В ту ноябрьскую субботу Мартин Макмагон сказал Море, что они покупают новую машину. Он уже обсудил этот вопрос со Стиви Салливаном, но до сегодняшнего дня помалкивал, потому что хотел сделать ей сюрприз.

— Это та самая, над которой столько колдовали? — догадалась Мора. — Могу сказать: ни одну машину не драили так, как эту. Стиви лазил под капот, лежал под шасси и осмотрел каждый дюйм.

— Ты довольна? Теперь мы сможем выезжать из дому, не боясь, что мотор заглохнет и больше не заведется. — Мартин был счастлив как ребенок.

— Ты — лучший муж на свете, — сказала она.

— Я не всегда был хорошим мужем. — Лицо Мартина потемнело.

Море не понравилась его меланхолия.

— Мне ты всегда был хорошим мужем и остаешься им.

— Да, но… — Он изо всех сил пытался справиться с собой.

Мора, видевшая эту борьбу, положила ладонь на его руку.

— Мартин, где бы сейчас ни находилась душа Элен, она обрела покой. Мы часто говорили об этом друг с другом… и верим в это. В прошлое вернуться нельзя, и слава богу. Мы это пережили. Время, потраченное на сожаления, потеряно зря.

Мартин кивнул, и Мора увидела, что тень на его лице стала исчезать.

* * *

Лена Грей объяснила Джиму и Джесси Милларам, что хочет купить машину на имя агентства.

— Вы можете получить машину бесплатно, — сказал мистер Миллар. — Я десять раз предлагал вам принять что-нибудь от фирмы, в которую вы вложили столько сил.

— Это не для меня, Джим. Машиной будет пользоваться муж, поэтому я хочу заплатить за нее.

— Никакой разницы.

— Вы не пользуетесь имуществом фирмы в личных целях, и я тоже не буду.

* * *

Кит решила устроить маленькую вечеринку на квартире Фрэнки. Девушки должны были купить вино, печенье и сыр. Позже молодые люди заплатят за напитки в ресторане, так что все будут квиты.

— Но пить кофе они не вернутся, — решительно заявила Фрэнки. — Если парень придет к нам после десяти часов вечера, хозяйка тут же позвонит нашим родителям.

Остальные согласились. Приводить парней в квартиру после танцев означало напрашиваться на неприятности. Это был дурной тон.

Клио узнала про вечеринку и обиделась.

— Почему меня исключили? — спросила она у Кит.

— Тебя просто не включили, а это совсем другое дело. Мы собираем однокурсников.

— Кевина О’Коннора ты пригласила.

— Да. Это могло ускользнуть от твоего внимания, но он тоже с нашего курса.

— А от твоего внимания ускользнуло, что я встречаюсь с его братом.

— Клио, вы с Майклом можете ходить в «Грэшем» на танцы хоть каждый вечер, — ответила Кит.

— Хотела бы я знать, как ты собираешься распорядиться своей жизнью, Кит Макмагон, — сказала Клио.

— Я тоже, — кивнула Кит.

В Тумстоуне шла «Голубая лагуна». было заманчиво пригласить в кино Анну Келли, но Эммет знал, что не имеет права проявлять слабость. Он увидел Патси Хэнли, уныло тащившуюся по главной улице Лох-Гласса.

— Хочешь сегодня вечером сходить в кино? — быстро спросил он, боясь передумать.

Патси вспыхнула от радости:

— Я? С тобой? Это что-то вроде свидания?

— Конечно.

— С удовольствием! — И она со всех ног побежала домой переодеться.

Анна Келли хотела посмотреть «Голубую лагуну» с кем-нибудь из одноклассниц но, к счастью для себя, вовремя услышала, что Эммет пригласил в кино Патси Хэнли. Они ехали бы в одном автобусе. Ни за что на свете она не будет играть в игру «третий лишний». Она останется дома. Причем одна, потому что отец с матерью будут обедать в гольф-клубе. Ничего себе субботний вечер…

Филип сидел с родителями в столовой. Стены унылого цвета, скатерти в пятнах от бутылок с соусом, освещение тусклое, обслуживание медленное…

Филип знал, что в такую гостиницу никто не захочет вернуться; приезжавший по делам ни за что не привезет сюда свою семью. Чтобы изменить здешний уклад, придется потрудиться. Он надеялся сделать это с помощью Кит Макмагон. И возможно, его надежда не была тщетной. Сестра Мадден сказала об этом очень уверенно. Монахине можно было верить: она видела людей насквозь и не сомневалась, что Кит Макмагон не любит другого. Какие же проблемы занимают все мысли Кит?

Родители встретили его без особого удовольствия.

— Ты отсутствовал несколько недель и приехал без предупреждения, — ныла мать.

— Знаешь, сынок, чтобы получать прибыль от гостиницы, тебе придется самому встречать гостей и здороваться с ними, — завел обычный разговор Дэн О’Брайен, беседы которого с постояльцами не представляли собой ничего, кроме вздохов и жалоб.