Онлайн книга «Экспертиза любви»
|
— Я вам отдам заключение завтра. — Лена развернулась и пошла в группу. Перерыв закончился, чая она так и не выпила. При подходе к учебной комнате она услышала, как опять кто-то заорал. Похоже, это был опять Иванов. Что они теперь, бьют друг друга микроскопом по башкам? Лена попыталась улыбнуться, но внутри ее всю трясло. Пальцы похолодели. Она спрятала руки в карманы халата. Когда она вошла, студенты опять уже сидели молча, уткнувшись в методички. Лена села за стол, обвела взглядом группу, сглотнула. — На чем мы остановились? Она никак не могла собраться с мыслями. Если отец умер не от инфаркта, а утонул, какой маме смысл был это скрывать? — Вы нам велели прочитать методичку, — подала голос ее маленькая тезка, Елена. Иванов сидел бледный, с перекошенным лицом, с закушенный губой. — Что с вами, Иванов? Студенты тихонько заржали, уткнувшись в методички. — Он себе на ногу микроскоп уронил… — сказал тот самый студент, которого Иванов топил в блюдце. Она помолчала. Значит, все-таки дрались микроскопом. — Иванов, в таких случаях полагается делать рентген. Вам нужно обратиться в студенческую поликлинику. Вдруг у вас перелом. — Да вы не волнуйтесь, Елена Николаевна, на нем все как на кошке заживает. «Почему до сих пор прыгают буквы в тексте перед глазами?» — Продолжаем занятие. Теперь, когда вы познакомились с темой по методичке, вы должны мне сказать, почему сегодня на секции мы не увидели истинных признаков утопления… «А у моего отца, значит, были истинные признаки утопления… Господи, они опять молчат… И на Иванова теперь нет надежды, он покалечен микроскопом». — Потому что смерть этого человека была рефлекторной… — это неуверенно пропищала маленькая Лена. — Молодец, Лена. — Пусть хотя бы так. Пусть термин и не совсем верный, но мыслит в правильном направлении. — А что вы подразумеваете под словом «рефлекторной»? — У него развился стойкий спазм голосовой щели гортани и внутрь не проходили не только вода, но и воздух. Он как бы задохнулся от нехватки воздуха, находясь в воде. — Вы ухватили самую суть. А какие еще признаки свидетельствуют об этом? Кто поддержит Лену? Худо-бедно, но она заставила всех перечислить по методичке хоть по одному признаку. Ну вот, глаза у них стали осмысленней и повеселее. — Ну, а теперь осталось ответить на вопрос: зачем Петр Сергеич долбил стенку основной пазухи? — Человек при утоплении делает сильные и резкие дыхательные движения. При этом вода может попасть в пазуху основной кости, куда ей не добраться, если человек оказался в воде уже мертвым. — Это уже Иванов. Значит, не такая серьезная у него травма. …Не добраться, не заползти, не запузыриться, не залиться, не забултыхаться… А ей как раз хочется сейчас куда-нибудь заползти и все обдумать… Лена смотрела на них, вдруг развеселившихся, порозовевших взрослых детей, а видела отца. Своего папу, которому когда-то щекотала пятки, сидя под столом, с которым ходила есть мороженое к «писающему летчику», своего сильного доброго папу, теперь как-то странно, бессмысленно бултыхавшегося в воде. Как это могло получиться? Он ведь хорошо плавал. Он научил плавать ее, Лену. — Ну, что это за веселье! Мы продолжаем. Всегда ли обнаруживается этот признак? — Здесь написано, в шестидесяти пяти процентах случаев… — Наш случай в это число не попал. По разным причинам. Может быть, слизистая оболочка носа была утолщена в результате какого-то заболевания, может быть, человек утратил силу воли и не мог бороться, чтобы выплыть… А ее отец? Как он вел себя в воде? Нет, она больше не может. Надо заканчивать, иначе с ней будет истерика. — Так все-таки, если мы поняли, что экспертиза утопления достаточно трудна, какой же признак утопления считается абсолютно достоверным? Смотрят друг на друга. Ну, смелее, говорите хоть что-нибудь! У нее нет больше сил вести это занятие. — Иванов, ответ по вашей части! — По моей? — Я знаю! Это диатомовый планктон! — выкрикивает маленькая Лена. — Вот и славно. Давайте посмотрим, как он выглядит. Иванов, вы не сломали микроскоп о свою ногу? — Хрен его сломаешь… — Лена, садитесь рядом со мной и покажите всем микропрепараты. Сама она ни за что не будет смотреть… — А здесь ничего не видно! …черт бы все это побрал!.. — Это вы сместили зеркало микроскопа во время вашей борьбы и потом не смогли правильно установить освещение. Она подвинула микроскоп к себе, навела объектив. Хорошо, хоть с этим справилась. Тоже не наводила его с самого института. Встала, чтобы уступить место студентам. Те встали и лениво, по очереди стали заглядывать в окуляр. Вялые реплики от «Чего-то ничего не вижу…» до «Да вон же она, дурак!» раздавались от стола. — Все посмотрели? Похоже на инфузорию-туфельку, которую вы изучали еще в школе по биологии. Но важна не сама туфелька, важно место, где вы ее обнаружили. При истинном типе утопления этот простейший микроорганизм попадает в кровь и быстро разносится по всему телу. Достоверным признаком считается обнаружение этой… — Как же она называется, эта зараза? — …диатомеи в почках и костном мозге. Сама по себе без дыхательных движений она туда попасть не могла…А в нашем с вами сегодняшнем случае будем мы искать диатомовый планктон? Опять замолчали. — Ну же? — Лена смотрит на часы. — Ну, пошевелите мозгами! — Если в нашем случае вода в легкие не попадала… — То, значит… — Значит, планктона обнаружить мы не должны. — Все правильно. Лене я ставлю «пять». Но имейте в виду, что ткань почек я все равно на всякий случай отправила в лабораторию. Мало ли что… пусть поищут. Но найти в принципе не должны. Когда придет ответ, я вам его покажу. — А вы нас не обманете? Она помолчала. Посмотрела на спросившего мрачно. — Прошла у вас нога, Иванов? — Вроде прошла. — Ну, тогда подводите итоги сегодняшнего занятия на оценку. — А вы же сказали… — Я сказала, что двоек ставить не буду. Про другие оценки я ничего не говорила. Отвечайте. Иванов тоже важно помолчал, а потом выдал. И, кстати, правильно выдал: — Мы сегодня рассматривали асфиктический тип утопления. — Почти «отлично». Но это должно стоять в конце вашего умозаключения. А что в начале? |