Онлайн книга «Лицей послушных жен»
|
Повисла мучительная пауза. – Как Тур могла? Фу! – наконец сказала Мия. – Позор… – произнесла Ита. – Вот вам и Флобер в реальности! – криво усмехнулась Рив. Лил сбросила со своих колен наши руки, пошла к своей кровати, легла и накрылась с головой одеялом. Мы тоже молча разбрелись по своим местам. Но вряд ли хоть кто-то из нас уснул в эту ночь… Дорогой дневник… Теперь ты знаешь все. Надеюсь, ты не сгоришь от стыда, хотя мои щеки еще пылают, как только вспоминаю этот день и эту ночь. Да, я не уснула. Я думала. Как такое могло произойти? Как? В моем воображении все время возникало видение того бала, на котором Тур кружила по залу, как цветок в озере, ландо, в котором она ехала мимо нас, выстроенных рядами, и бросала в толпу цветы. Ее счастливое лицо. Рука Алекса на ее плече. Как она могла предать это все? И прежде всего наш лицей, доверие учителей, исконные традиции ЛПЖ, в конце концов наши мечты и надежды?! Если она наказана, то это справедливо. С другой стороны, слащавая до спазмов в желудке мысль не давала мне покоя: «Как можно было влюбиться в чужого, в стрита? откуда она его взяла? неужели это возможно? зачем?!» А еще взволновал короткий ночной разговор с Лил (наши кровати расположены рядом). Приведу его, как запомнила: – Я слышала, как ты сказала на «литсуде»: «Из-за ЭТОГО не убивают…» Ты имела в виду Тур или мадам де Реналь? Ты и вправду считаешь, что прелюбодеяние – не смертельное преступление для порядочной жены? – спросила Лил. – А ты считаешь, что можно убить человека? Такого, как Тур? – А как же Устав? Если это правда, то она нарушила Устав! Она отвернулась и – я слышала! – заплакала в подушку. Этот день прошелся по всем нам, как трещина по пустыне. Сначала невидимой нитью прорезал ровную поверхность наших дней. Но я кожей чувствовала: эта нить расширится, даст новые трещины и охватит всю гладь паутиной еще более глубоких трещин. Чтобы этого не произошло, нужно все выяснить. Но у кого узнать, что случилось? Не пойдешь ведь к госпоже Директрисе! Это означало бы донести на Лил. Следовательно, я решила молчать. Мы все решили больше не вспоминать об этом случае. Но нитка-трещина осталась… Дорогой дневник! Я стала лучше учиться. Думаю, благодаря тому что начала меньше интересоваться всякими мелочами, меньше разговаривать, больше внимания уделять урокам. Мы все стали более серьезными и избегали друг друга. Наверное, сказывалось то, что мы выпускной класс и совсем скоро переселимся во флигель, где нас ждут судьбоносные балы и повторение всего пройденного за двенадцать лет. А это немалый объем. К тому же волновала приятная мысль о том, что там, во флигеле, у каждой будет своя отдельная комната! Даже трудно себе представить: своя и отдельная. Это означает, что раскол между нами увеличится. Интересно, как это переживут Мия и Ита?.. Приближалось время Летнего бала, хотя еще был только апрель. Не помню, писала ли я о том, что после каждого бала нас собирали в видеосалоне и показывали сюжеты, снятые во вновь созданных семьях наших бывших соучениц. Предъявление такого домашнего видео – минуты на две-три – входило в условия, которые руководство выдвигало всем кандидатам. Мы, курсантки – от маленьких до взрослых, – очень любили эти просмотры, готовились к ним как к празднику. Такие видеосюжеты, отснятые любительской кинокамерой, вдохновляли нас и делали наши ожидания прекрасными. Как раз за два месяца до Летнего бала, о котором мы теперь старались не произносить ни звука (честно говоря, я не была уверена, что девочки на этот раз захотят полезть на крышу), в холле ЛПЖ вывесили объявление об очередном кинопоказе с видеоотчетами, которые прислали наши бывшие соученицы. Я поймала себя на мысли, что готовлюсь к нему с неким неприятным чувством. Дело было в том, что на этом просмотре нам должны показать сюжет с Тур! Но если слухи о ее смерти достоверны, то о каком видеоотчете может идти речь? Как он будет выглядеть? После подслушанного Лил разговора в кабинете госпожи Директрисы прошло несколько недель. Конечно, разговоры о смерти Тур поутихли. Мы делали вид, что забыли о наших разговорах. Приближалось время просмотра. Ровно семнадцать дисков – по количеству уже замужних после предыдущих балов выпускниц – было отправлено почтой отовсюду. Семнадцать! То есть в это число входила и Тур! Но… Я не выдержала. Вечером перед обожаемой нами процедурой просмотра я все-таки завела разговор в дортуаре. – Ты точно знаешь, что дисков – семнадцать? – лениво, как бы между прочим, спросила я Озу, которую назначили регистрировать и сортировать присланные диски. И сразу кожей почувствовала напряжение: все присутствующие в дортуаре отлично понимали, что я имею в виду. Мы сидели на своих кроватях, стирая с лица облепиховые и овсяные маски собственного производства (готовить питательные натуральные косметические средства и пользоваться ими тоже входило в наши обязательные знания). У всех невольно замедлились движения – так хотелось услышать ответ Озу. – Да, конечно, семнадцать, – ответила она. – А… – начала было Мия. Но Ита опередила ее: – А сколько же их должно быть? – и, приложив палец к губам, кивнула на дверь. Был вечер – десять минут до отбоя. Как раз то время, когда госпожа Дежурная Воспитательница совершает три последних прохода по коридору и может – на выбор – припасть ухом к любой двери. Повисла неприятная, тревожная пауза. Неприятная не потому, что нас могут подслушать, нет – к этому мы привыкли! – а потому, что мы снова ощутили присутствие в нашем беззаботном существовании той трещины, которую дала новость о смерти Тур. Новость, которую мы не могли ни опровергнуть, ни подтвердить. О которой старались забыть и… не могли. – Действительно! – громко сказала Лил. – Сколько же их должно быть?! За зиму и весну из лицея разъехались семнадцать девушек! Вот и дисков прислали семнадцать! Мы замолчали. Усердно заработали спонжами, вытирая маски. В девять свет автоматически выключился. Мы больше не проронили ни звука. …Видеосюжетов на самом деле было семнадцать! Утром, после завтрака, нас выстроили и повели в видеосалон. Я очень люблю бывать здесь! В нем уютная атмосфера, высокие кожаные кресла с мягкой розовой обивкой. |