Онлайн книга «Исповедь мачехи»
|
– Вот мой папа делает все возможное и невозможное, чтобы всем нам было хорошо, а Коленька этот только ноет. – Ну почему он «этот»? И почему все время «ноет»? Неужели совсем ничего хорошего нет в жизни с ним? И потом: чем сейчас занимаешься ты? Тоже ноешь… – Я не ною! – опять визжала Аля. – Я сижу в офисном туалете и плачу из-за этого недоделанного Коленьки. Ну почему, почему у всех нормальные мужчины, а у меня опять… – Так… Алевтина! Я прошу тебя: умойся холодной водой, встряхнись и иди к рабочему месту. Ведь ты позвонила сказать мне, что приняла решение… Аля! Ты – молодая женщина, все в твоих руках. Строй свою жизнь, люби, наслаждайся, ошибайся, исправляй… – Ты представляешь, что мне скажет моя мама, если я разведусь?.. – Ты приняла решение жить с мужем, чтобы избежать критики мамы?! – Они же все, все будут потирать руки и за моей спиной шипеть: «Так ей и надо…» – Аль, ты с ума, что ли, сошла? Что случилось в Прионежске? – Ничего… Там ничего не случилось. Я отлично пообщалась со своими девчонками… Дома почти не была… Продолжать этот диалог сил у меня больше не было. Я настолько не понимала логику и чувства всех участников этой истории, что опять в голове начали стучать ненавистные мне молоточки. Я нашла какой-то предлог и закончила разговор. Уже днем Андрей рассказал, что Аля ему позвонила еще с вокзала, чтобы объявить свое решение «строить семью с Колей». Муж порадовался за дочь, поддержал ее, но попросил понять, что какое-то время прежних отношений у нас с Колей не будет: семья должна прийти в себя. Алевтина на это ответила отцу: «Конечно-конечно, я понимаю…» Все это было невыносимо. Весь день и всю ночь я занималась двумя вещами: глушила оркестр ударных в своей голове и пыталась хоть как-то понять происходившее с Алей. Я опять не принадлежала своей семье. Я совсем ее забросила. Утром я решила не звонить, а написать Але: «Как дела?» В ответ прилетело огромное сообщение про то, что все отлично, настроение замечательное, планов громадье и вот-вот привезут новую мебель. Правда, Коля недоволен покупкой, потому что «какой смысл покупать что-то в съемную квартиру»… День… Потом еще день… Общение только в режиме коротких телефонных сообщений. Накануне 9 Мая я написала Але, что мы уезжаем в Дом, и напомнила о том, что надо поздравить бабушку и дедушку с праздником. Все выходные дни Алевтина никак не связывалась с нами. И мы молчали, чтобы не мешать. Я была уверена: первое, что сделает Аля, придя на работу после праздников, – позвонит нам. Тишина. Тишина, которая меня очень беспокоила и заводила. Я чувствовала: что-то нехорошо. Даже плохо. Не с Алевтиной. А с нами со всеми. Попросила мужа позвонить, узнать, в чем дело. Оказалось, накануне Аля была с мужем на шашлыках и отравилась, лежит дома. Конечно, я сразу отбросила все предубеждения и позвонила: – Привет! Что с тобой случилось? – Привет! – уже по тону, каким дочь ответила мне на приветствие, я поняла, что дело не только в плохом самочувствии Али. – Папа ведь уже тебе рассказал… – Ну хорошо. Ты скажи: что болит? – Что болит, когда отравишься? – Ладно… У тебя лекарства есть? Надо что-то? – Спасибо, Коля все купил. – Отлично. Если что-то будет нужно, звони. Целую тебя. – Пока. Я выключила телефон. Села. Встала. Подошла к окну. Положила на подоконник телефон. – Она просто плохо себя чувствует. Я позвоню ей после обеда. Все будет хорошо. Это просто она так плохо себя чувствует. Кое-как прошло полдня. Все мысли мои крутились только вокруг Али и нашего последнего разговора. Вернее, мысль была одна: «Чем я могла так обидеть своего ребенка?..» Другой причины тону Алиного разговора со мной я найти не могла. Позвонила ближе к вечеру. – Привет! Как ты? – Сплю. – Тебе лучше? – Да, все в порядке. – Ты начала что-то есть? – Да. – Пожалуйста, пей побольше. – Я знаю. – Ну, хорошо. Если что, ты знаешь: мы рядом. – Пока. – и гудки. Я отбросила от себя трубку телефона, как будто у меня в руках была змея. – Господи! Что с ней? Прошло время, и я позвонила мужу. Меня волновал только один вопрос: – Как с тобой сегодня разговаривала Алевтина? – Сдержанно. Видно, ей было с утра совсем плохо. – Видно, после обеда лучше не стало. – Что случилось? – Да разговаривает она как-то странно… Не могу сказать, что по-хамски, но уж очень сухо… Был бы чужой человек, я ни за что после такого разговора не стала бы лезть к нему со своей заботой. – Не накручивай. Ребенок просто болеет… У меня очень мудрый муж. Он редко ошибается. И мне стало стыдно за свои эмоции и ощущения. Я принялась уговаривать себя не волноваться за Алю, потому что у нее есть муж и он о ней позаботится. Как можно не волноваться о собственном ребенке? Наверное, надо рассуждать по-другому. Волноваться я буду всегда, но надо знать чувство меры в своей заботе… Забота не должна быть навязчивой. Я делала свои обязательные домашние дела, гуляла с Иваном, ездила за старшими детьми и гоняла, гоняла в голове все, что произошло за последние месяцы, за всю мою с Алей жизнь. Анализировала, как обычно вела себя Алевтина, заболевая, когда жила одна и когда стала жить вместе с Колей. Вместо телефона «скорой помощи» или участкового врача она всегда набирала мой номер… Я бросала все и летела спасать мою девочку, опустошая по дороге все аптеки района. Правда, были случаи, когда я не могла оставить одних младших детей, и тогда за лекарствами к нам домой приезжал Николай… Я вспоминала, как ездила делать уколы Альке, как учила ее мужа этой нехитрой премудрости… Вспоминала, разбирала и не понимала… А еще корила себя за мнительность и постоянное желание быть нужной… «Надо уметь вовремя отойти в сторону. Не лезь к ней… Сейчас не твое время…» – твердила я себе. Вечером я позвонила свекрови. Это был обычный звонок, чтобы узнать, как прошли выходные. Но подспудно я, конечно, хотела узнать, о чем разговаривала Аля с бабушкой и дедушкой, когда поздравляла их с Днем Победы. Я знала, что внучка не стала бы откровенничать по телефону с родственниками отца, но моя свекровь прожила большую женскую жизнь и, уверена, даже по интонациям может определить настроение своей внучки. Общие фразы и главный вопрос: |