Онлайн книга «Воровская корона»
— Смотришь ты на меня как-то уж очень странно. Не припомню я такого взгляда. — Тебе показалось, — улыбка у Макея получилась слегка вымученной. Пальцы, скользнув вниз, остановились на оттопыренном кармане, где лежал наган. Совладав с собой, Макей взял стакан самогонки. * * * Автомобиль въехал в Большой Гнездниковский переулок и, рыгнув чадом, остановился перед массивным пяти-этажным зданием, у самого входа театра миниатюр «Летучая мышь». А следом за автомобилем сюда же подъехали пролетки. Из экипажей, запрудив переулок, повыскакивали молодые люди и уверенно направились в сторону театра. — Куда, господа? — самоотверженно бросился навстречу гостям пожилой билетер. — Ваши билеты! Он чем-то напоминал престарелого артиста: на плечах — выглаженный сюртук, на шее — бабочка. Возможно, так оно и было в действительности. Высокий молодой человек в кожаной куртке, шагавший впереди, остановился у дверей и, сурово посмотрев на старого чудака, внушительно похлопал широкой ладонью по деревянной кобуре: — Вот мой билетик… дорогой мой товарищ! Мы из Чека. Старик опасливо прижался к стене и проговорил: — Ну, если так… товарищи! — Понимать надо, гражданин, — усовестил билетера человек в кожанке. — Нет у вас революционной сознательности. В городе банды жиганов разгуливают! Простым гражданам на улицу невозможно выйти, а вы тут… билетик, понимаешь ли! Старик выглядел обескураженным: — Я, конечно, товарищи, со всей душой и… с огромным пониманием. Но ведь концерт! Как-то неловко получается… — О налетчике Кирьяне слышали? — сурово спросил человек в кожаной куртке. — А кто же о нем не слышал? — Так вот, товарищ билетер, сейчас он находится в вашем театре! — Господи Иисусе, неужели?! — ахнул с перепугу старик. Чекист нахмурил брови и продолжал: — Мы тут не покладая рук боремся с врагами советской власти, а вы билетики с чекистов спрашиваете. Эх, товарищ, товарищ… — И, повернувшись к застывшим позади людям, произнес: — Пойдемте за мной, товарищи милиционеры. — Остальные тоже с вами? — ужаснулся билетер. Молодой человек приостановился и негодующе воскликнул: — Вы, уважаемый, предлагаете мне в одиночку брать преступника? Не дожидаясь ответа, он заторопился в глубину театра, увлекая за собой остальных. Театр «Летучая мышь» был известен всей Москве. Очень уютное местечко. В первую очередь театр славился своим несравненным буфетом, где, кроме черной икры, можно было полакомиться семгой и угостить примадонну фужером шампанского. Здесь царила демократия. Даже столы были расположены в непосредственной близости от сцены. Равнодушными оставались лишь официанты, которые без конца мелькали между столами, принимая заказы и разнося блюда. Конферансье вышел на сцену и хорошо поставленным голосом сообщил: — Господа! Сегодня у нас юбилейный спектакль «Король Лир». — Победным взглядом он осмотрел всех присутствующих. Зрители ненадолго оторвались от тарелок и ободряюще закивали. — Попрошу вас поприветствовать артистов… А вы, собственно, господа, куда собрались? — обратился он к людям, нежданно появившимся в зале. Высокий мужчина в длинной кожаной куртке поднялся на сцену, потеснив могучим плечом конферансье, и жизнерадостно воскликнул, подняв руки: — Господа! Прошу не волноваться и оставаться на своих местах. Это налет! В зале громко ахнула женщина. Звякнула о тарелку оброненная вилка, и кто-то громко протянул оперным басом: — Позвольте, какой налет?!. У нас сейчас юбилейный спектакль! Мы не можем его отменить! — Господа, не стоит так волноваться, спектакль не отменяется. Артисты могут начинать. А вас, господа, я прошу выкладывать на стол деньги и драгоценности… Джентльмены, помогите своим дамам снять драгоценности, а то за вас это сделают вот эти молодые люди, лишенные светских манер, — показал он рукой в сторону жиганов, подошедших к столам. — Безобразие! Куда смотрит полиция! Ему отозвался могучий оперный бас: — Забываетесь, батенька. Сейчас милиция, который год при Советах изволим здравствовать. Высокий человек в кожаной куртке вытащил из кобуры маузер и, доброжелательно улыбнувшись в напряженный зал, произнес: — Господа, просьба соблюдать спокойствие и оставаться на своих местах. Я — Кирьян и очень не люблю неприятных сюрпризов. — Не услышав возражений, он продолжал, обратившись к стоявшим рядом жиганам: — Приступайте, товарищи… Только прошу вас без грубостей. Мы же не просто какие-нибудь бандиты, а благородные жиганы. А потом, все-таки имеем дело с артистами! — Он уверенно сошел со сцены и приблизился к толстяку, сидевшему во главе длинного стола. — Прошу меня покорнейше извинить, но вот эта алмазная заколка на вашем галстуке совершенно не подходит к вашему костюму. Прислушайтесь к моему совету, сюда нужно что-нибудь попроще. Дайте мне эту, она пойдет в помощь голодающим! Толстяк неожиданно проявил строптивость: — Позвольте! Это наследственная брошь. — Его пальцы вцепились в камень. — Она стоит целое состояние. Кирьян печально улыбнулся: — Товарищ, неужели вы думаете, что ваша жизнь стоит дешевле? Заколку! — нетерпеливо выставил жиган ладонь. Толстяк, едва справляясь с нервной дрожью, отстегнул украшение от галстука и протянул его Кирьяну. — Благодарю вас, вы очень любезны. Кстати, что это у вас сверкнуло на рукавах?.. Запонки? Боже мой, какая потрясающая красота! Что это за камень? — Александрит. — Замечательно! Надеюсь, вы не откажете мне в любезности… Снимите их, пожалуйста. Толстяк сделался багровым, обиженно запыхтел, но запонки снял. В дальнем конце зала послышалась громкая брань. Раздался глухой удар. Долговязый мужчина, взмахнув руками, повалился на пол. — Степан, ну, право, мне неловко за тебя, — укорил соратника жиган, сунув драгоценности в карман. — Что о нас подумают благородные люди… — А что? — непонимающе пробасил жиган. — Что их грабят не идейные жиганы, а самые обыкновенные бандиты. А мы ведь не грабим, а изымаем ценности в пользу пострадавшего пролетариата. Степан широко заулыбался: — Я все понял, Кирьян. — Жиганы, будьте культурны, все-таки перед нами не кто-нибудь, а артисты! Они заслуживают особого подхода… Будьте добры, уважаемый, — обратился Кирьян к мужчине, сидевшему напротив, — снимите с ваших пальчиков перстни. Они пополнят мою коллекцию. — Я плебеям не подаю, — ответил мужчина, выпрямив спину. |