Онлайн книга «Воровская корона»
— Так ты теперь здесь, Ерофеич? — слегка удивился Кирьян. — Мою хазу фараоны накрыли, — пожаловался Железная Ступня. — И я бы вместе с постояльцами загремел, если бы дворовые шкеты не предупредили. Так я теперь тут за майданщика. — Ерофеич! — воскликнул Кирьян. — Выставляй самогонки, душа праздника хочет! И вот, на тебе, — сунул он старику деньги. — Расстарайся! Железная Ступня довольно улыбнулся: — Да я для тебя, Кирьян Агафонович, последнее на стол выложу! — Но-но, последнее не нужно. Как говорится, последнее вор не берет! Ха-ха! — Поросенка я вчерась зарезал. Как знал, что ты объявишься. А мясо у него такое, что само на языке тает. — Что Дарья-то делает? — поинтересовался Кирьян, проходя в дом. Лицо старика заметно размякло, залучилось многими морщинами. — У окна сидит, голуба, все тебя дожидается, соколика своего ненаглядного. Кирьян широко улыбнулся: — Надеюсь, что так оно и есть. Из чужих никого не примечал? — Из пришлых-то? — захлопнул старик дверь. — Да, кажись, не было никого. Вот разве только что уркачи. — И, мелко хихикнув, продолжил: — Но эти-то почти свои. Тревожить нас не стали. Чего-то понадобилось им в этой сторонке. На двух подводах проехали позавчерась и вниз по косогору съехали. Что я приметил: на подводах мирно едут, а у самих из портков револьверы торчат. Тронешь их тут! — вновь захихикал старик. Смешок у него мелкий, трескучий. — Вернулись вчерась во хмелю, с бабами под ручки и сразу в соснячок ближайший подались. Хе-хе-хе! Изб им мало! — А на природе-то оно как бы способствует, — очень серьезно заметил Кирьян, шагнув в комнату. — Неужто? — подивился старик, приостановившись. — Может, мне тогда какую старуху на пленэр вытащить, — лихо щегольнул он иностранным словечком. — Глядишь, что-нибудь и получилось бы. А то у меня лет десять назад уже все скукожилось. Хе-хе-хе! — Разглядев в комнате Дарью, серьезно добавил: — Ну да я пошел, чего старику мешать-то молодым. А ты… как там тебя? — повернулся он к водителю. — Пойдем со мной. Места на всех хватит. Каких-то особых хором не обещаю, но матрас будет добрый. — И, вновь хихикнув, продолжил: — Любую команду понимает, так что верти его как хочешь! Криволапов довольно улыбнулся. Эта глухомань ему начинала нравиться. — Уж не внучку ли ты мне свою предлагаешь? Железная Ступня неожиданно резко обернулся, и Евстигней, встретив его взгляд, холодный и острый, словно обнаженный клинок, невольно поежился. — Не внучку, — выждав паузу, очень спокойно произнес хромец и неспешно закостылял в глубину комнат, давая понять, что продолжать разговор не намерен. Когда старик вышел, Кирьян слегка попридержал Евстигнея за рукав и строго предупредил: — Ты бы с ним так больше не шутил. Он подобных вещей не понимает. Лет двадцать назад несколько громил его дочь… Приголубили. — Неприязненно скривившись, закончил: — От них потом только головы остались. — Серьезный старик, — согласился Евстигней. Улыбнувшись, Кирьян добавил: — Зато надежен. Если предложит на дело выходить, так ты не отказывайся, — не то в шутку, не то всерьез предложил жиган. — На бабу его тоже не заглядывайся. Мало ли чего ему в голову взбредет. — Учту, — хмуро пообещал Евстигней и заторопился следом за майданщиком. Дарья не вышла навстречу, как, возможно, поступила бы на ее месте другая. Не поинтересовалась причиной затяжного отсутствия. Не поинтересовалась, какой же подарок он принес ей в этот раз, как поступила бы любая другая содержанка. Лишь взглянув на вошедшего, с интересом принялась рассматривать вышитую занавеску. Поцелуй получился холодным, как если бы он приласкал снежную бабу. Дарья умела удивлять. — Что с тобой? — нахмурился Кирьян. — Ты обещал быть вчера. Ах, вот оно что! Боже мой, все бабы одинаковы. Встретишь иную и думаешь, отыскал что-нибудь особенное, а потом обнаруживается, что и она способна скатываться до банальной ревности. Кирьян невольно улыбнулся. Занятно, однако. — Пойми, крошка, у меня были дела. Но ты не думай ничего плохого. Я остаюсь верен тебе. Забудь свои слезы, глянь сюда. Жиган вытащил сапфировый браслет и протянул его девушке. — Мне кажется, я его уже где-то видела… Вспомнила! У Трегубовой. — Хм… А ты глазастая, не ожидал. Верно, ее браслетик, — не без раздумий признался Кирьян. — Уехала наша Лизавета. — Куда же? — За границу, кажется, — безразлично пожал плечами Кирьян. — Нас это не должно особенно волновать… Вот и поделилась со мной своими накоплениями, по старой памяти. — Помолчав немного, Кирьян продолжал: — Нам тоже за границу куда-нибудь надо сматываться. Здесь, в России, для меня места больше нет. Не сегодня, так завтра к стенке поставят. — С чего ты взял? — наивно поинтересовалась Дарья. Кирьян усмехнулся: — Я чувствую, детка. Со всех сторон обложили, как зверя. Если у меня кто-то и остался, кому я могу верить, так это ты. Случись со мной что-нибудь завтра, так те люди, что мне сегодня в рот смотрят, продадут с потрохами. Вчера от меня еще двое жиганов ушло. В иные времена я бы им головы открутил и сказал, что так и было. А сейчас не могу. Не дотянуться. Чекисты только и ждут, чтобы меня поскорее зарыть. Мне тут одна книжка попалась… Дарья фыркнула. — Так ты еще и книжки читаешь? — Это уркаганы не читают, видите ли, им вера не позволяет. А я жиган, так что иногда полистываю. — И что же написано в этой книжке? — Своей смертью не умирает ни один лев. Когда они стареют, то их просто изгоняют из прайда, то есть из семьи. В одиночку он не способен охотиться и скоро дряхлеет. И тогда становится жертвой гиен и шакалов. Так вот, я и есть тот самый лев. А шакалы уже оскалили клыки, чтобы разодрать меня на части. Не дождутся! Я уеду, и ты поедешь вместе со мной, — решительно произнес Кирьян. Дарья мягко отстранилась от ласк Курахина: — А если я все-таки не поеду? — Та-ак, — невесело протянул жиган, скрестив руки на груди. С минуту он смотрел на Дарью, словно видел ее впервые, после чего сказал, выделяя каждое слово: — Ты хорошо меня знаешь? Дарья дернула плечом: — За эти месяцы я успела изучить тебя достаточно. — Ты можешь вспомнить хотя бы один случай, чтобы я тебя обманул? Барышня задумалась: — Если честно… то не припоминаю. — Ну, вот видишь… Я никогда не делал тебе больно, детка. Но если в этот раз ты меня не послушаешься, тогда я возьму тебя за волосы и буду тащить до самой границы, — улыбнулся Кирьян. — И не надо, детка, упираться, мы с тобой связаны до самой смерти. А теперь не упрямься, покажи, как ты меня любишь. Я по тебе соскучился. |