Онлайн книга «Бубновый туз»
Внутренне Сарычев приготовился выслушать очередную историю о том, что задержанный забрел на малину совершенно случайно. И самый большой его грех заключается в том, что он отведал неразбавленного самогона, отчего теперь побаливает головушка, которую и подлечить-то нечем. Сарычев слегка улыбнулся, вспомнив, что именно его он и увидел лежащим лицом на столе. — Как ты оказался на малине? — начал Сарычев. — У меня это… Симпатия к Вале. — Это одна из сестричек, что ли? Поерзав на стуле, Овчинский кивнул: — Да, младшая. — Не хотелось бы тебя расстраивать, парень, но у нее таких женихов, как ты… Если их выстроить, так до самого Кремля хватит! Парень нахмурился. — Ну если это, конечно, любовь, тогда уже ничего не попишешь. А чего же ты тогда так напился-то? Ты же башкой на столе чуть ли не в тарелке лежал, насколько я помню. — Верно, немного перебрал, — чуть смутившись, признался Роман. — Причина была. — И что же за причина? — У нее там уже ухажер был… В общем, она сказала, чтобы я понятие имел. Боялась за меня, говорила, что тот без ножа не ходит. А чего мне оставалось делать? — пожал он плечами. — И ты, обиженный на весь белый свет, запил? — Получается, что так. — А чего же ты к ней раньше-то не наведался? Видно, тебя долго не было, если она кавалера завела. Где же ты был? В глазах парня вспыхнули беспокойные огоньки. Всего какой-то миг — и он вновь посмотрел прежним безмятежным взором. Настороженности можно было бы и не заметить, если бы не настольная лампа, что била в его глаза, выявляя малейшие изменения мимики. Про нож он, скорее всего, ввернул для красного словца. Ну не тянут его собутыльники на каких-то там отъявленных злодеев! Проверка показала, что половина задержанных были карманниками, а эти ребята на тяжкие преступления не идут. Трое из задержанных действительно отсидели немалый срок, но по легким статьям. Первый был голубятником и занимался тем, что воровал на пыльных чердаках развешанное белье. Двое других, весьма тщедушных на вид, — форточники. Занимались мелочовкой. Сбывали на рынке за бесценок краденое добро и, по большому счету, интереса не представляли. — Мало ли где? — неожиданно занервничал Овчинский. — Всего и не упомнишь. — А что у тебя с руками? — неожиданно спросил Сарычев. — Ты что, землекоп, что ли? Руки-то почему такие черные, ты что — землю, что ли, ими ковырял? И в ссадинах все… Пальцы Овчинского сцепились в замок. — Да говорю же вам, пустяковое дело! — несколько раздраженно ответил Овчинский. — Встретился с дружками, ну они и предложили выпить за встречу. А чего отказываться-то? Ну я и пошел с ними. А где выпивка, там и картишки. У меня с собой наличность неплохая была, я ее на кон поставил. А потом смотрю, один из них жульничает, туза бубнового в рукав спрятал. Я ему об этом сказал. Слово за слово, вот и сцепились. Отсюда и руки все поссаживал да исцарапал, — покрутил он ладонями. — Едва отбился! Сарычев широко заулыбался: — Что же это у тебя за приятели такие, царапаются, как кошки. — Какие есть! — нашелся Роман. — Мужики ведь не царапаются, а по роже бьют. Я не удивился бы, если бы у тебя все лицо было в синяках, а то руки поцарапаны… Что-то здесь не вяжется! — В драке-то не уследишь, — вяло оправдывался Овчинский. — По-всякому бывает. Игнат Сарычев невольно хмыкнул: — Как зовут твоих приятелей? Роман мелко рассмеялся: — Тоже вы спросили! Кто же будет в паспорт-то заглядывать, когда водку вместе пьешь? — Ты же только что сказал, что они твои приятели. — Это так всегда говорится… Вместе выпили, вот уже и приятели. А познакомился я с ними случайно. Они у меня огоньку попросили, я им дал… Слово за слово, и как-то разговорились, а потом они мне выпить предложили. Чего же отказываться-то, если хорошие люди предлагают? Тем более задаром… Ну я и пошел. А там уже это и случилось. — Чего ты мне туфту гонишь! — повысил голос Сарычев. — Как есть говорю, что мне, побожиться, что ли? — Парень, ты, видно, не осознаешь, куда попал. Не хочу тебя пугать, но мы здесь упрямцев не держим. — Кивнув на окно, Сарычев добавил: — Отсюда им прямая дорога на погост. — Чего же мне врать-то? — возмущенно воскликнул Овчинский. — Тогда скажи, как выглядели твои собутыльники. — Не помню точно, с неделю уже прошло. — Напрягись! — Один высокий такой… блондин! А другой толстячок… — Брюнет, — подсказал Игнат. — Так вы их поймали, что ли? — удивленно спросил Овчинский. — Вижу, что ты тертый калач. А с первого взгляда не скажешь. Посмотри на свои руки, — сказал Сарычев. — Ну? — Эти царапины у тебя старые. Они почти зажили. А в руки земля въелась. Опять ты врешь, братец! Вот что я тебе хочу сказать, — лицо Сарычева приняло сочувствующее выражение, — влип ты по самую мошонку! Мы ведь как раз тебя ищем. Только я тебя совсем иначе представлял. Пошире, да и повыше, а ты такой худой, что плевком перешибить можно. Вот скажи мне, как тебе это удалось? — с нескрываемым интересом спросил Игнат. — О чем вы? — насторожился Овчинский. — Десять дней назад на Ивановской горке была изнасилована и убита двадцатипятилетняя женщина. У нее под ногтями обнаружили частички крови. Очень сильно она сопротивлялась, бедная, так что у насильника руки должны быть расцарапаны. А по срокам твои болячки как раз подходят. — Да вы что?! — отшатнулся от ужаса Роман Овчинский. — Разве я похож на насильника, да еще чтобы с мокрухой! Вы на меня убийство хотите повесить?! — вскочил он. — Сиде-е-еть!.. — угрожающе прорычал Сарычев. Овчинский плюхнулся на стул. — Тогда скажи мне: откуда у тебя эти царапины? — Я уже говорил, что получил их в драке! — в отчаянии выкрикнул Овчинский. — К убийству я не имею никакого отношения! — Если ты получил такие царапины в драке, тогда откуда у тебя руки в земле?! Ты перепачкал их, когда насиловал женщину! Там как раз такая земля! — Нет! — Тогда почему у тебя такие грязные руки? — Да это… Я ни в чем не виноват. Почему вы меня держите? В квартире я оказался совершенно случайно! Что я, выпить, что ли, не могу?! — Чего же ты так завелся-то? — неожиданно миролюбивым тоном спросил Сарычев. — Выпить ты можешь с кем угодно. За это мы не задерживаем. Тут, брат, дела поважнее. Знаешь, как уркаганы относятся к насильникам? — прищурив глаза, спросил Сарычев. |