Онлайн книга «Звезда второго плана»
|
В первоначальных планах Егора было отправиться в «Мнемозину», но вдруг он передумал и позвал Алину в ресторанчик неподалеку от Останкино – чтобы она не очень себе воображала. Заведение было не слишком презентабельным, зато там подавали чудесные ребрышки, а турок-повар варил совершенно исключительный кофе. – Я поеду туда сразу после работы, – снизошел Егор. – Нет времени и сил переодеваться для чего-то крутого. Там все по-простому, особенно не парься. – Как-то не слишком романтично звучит, – засмеялась Алина. – Это плохо? – Не знаю пока. Но в любом случае переживу. Говори, как туда доехать. Он объяснил, почему-то волнуясь. Остаток дня, приводя дела в порядок, Егор думал о свидании и странно улыбался, чем вызвал у встревоженного персонала самые разные предположения – отнюдь не самые приятные… Но ему было все равно. В животе порхали бабочки. Их сухие ломкие крылья щекотали желудок, было хорошо и приятно… В ресторане, дожидаясь Алину, Егор пил кофе, поскольку от голода внутри все слиплось, безжалостно смяв в ком бабочек, и снова подумал о мести. Мысль, что его «развели», как ребенка, овладела его рассудком. В то же самое время настойчивый внутренний голос шептал, что ничего такого уж страшного в отцовской заботе нет… Ну, подсунул он невесту из семьи своих друзей-миллионщиков, что тут плохого?! В конце концов, собственный горький опыт Егора был не лучше. Глупо отказываться от свидания с красивой девушкой исключительно из чувства противоречия… Однако чувство противоречия почему-то казалось сильнее здравого смысла. Егор разозлился. Опаздывающая Алина вдруг вызвала раздражение. Ему представилось: она войдет, наряженная в короткий топик, с голым животом, а в пупке будет непременно блестеть бриллиант. Задерживается же она исключительно потому, что заехала к стилисту, и тот, высунув от усердия язык, укладывает ее рыжую гриву… И стоит ли иметь с такой дело? Егор отхлебнул кофе и посмотрел в окно-витрину, на майское небо, еще такое холодное, совсем не по-весеннему. Во рту ощущался приятный вкус кофейных зерен… Егор подумал: скоро лето, и это небо, пронзенное пиками небоскребов, еще такое чистое и свежее, скоро тоже станет хорошо прожаренным, сизым, в дымке вечных пожаров торфяников, от которых некуда деться. – Вот и я, – послышалось над ухом. Егор подпрыгнул от неожиданности. Алина не стала дожидаться, пока он встанет и отодвинет стул. Она уселась за стол, бросила сумочку на широкий подоконник и улыбнулась: – Извини, я опоздала. Долго искала, куда можно машину приткнуть. Оказывается, тут довольно популярное место… Что ты на меня так смотришь? Егор хлопал ресницами и лишь спустя мгновение принужденно улыбнулся: – Ничего, я сам недавно пришел. Выглядела она совершенно не так, как он себе представлял. От агрессивной роковой красотки мало что осталось. Рыжие волосы были стянуты в хвост, на лице – умелый макияж, не бросающийся в глаза, в ушах – простые золотые колечки. Одета Алина была крайне демократично – синие джинсы и свободная желтая кофточка с большими пуговицами. Заметив, что Егор пристально рассматривает ее, Алина слегка смутилась, но старалась не подавать виду. – Закажем? – беспечно спросила она, приняв от официанта кожаную папку с меню. – Что тут дают вкусненького? – Ребрышки, – усмехнулся Егор. – Свиные. В томатном соусе. Пальчики оближешь. – Ребрышки? Ну, пусть будут ребрышки. И салат «Цезарь». Когда официант отошел, Егор сложил локти на стол, и, наклонившись вперед, вкрадчиво спросил: – Это был план, верно? – Какой план? – спросила Алина. – Не прикидывайся. Я про вчерашний вечер. Вы ведь не просто так меня позвали. Ее глаза были серыми, как осеннее небо, а в зрачках плясали ехидные бесенята. Алина подперла кулачком щеку и улыбнулась: – Ну, было бы глупо отпираться. Вообще, конечно, тебя твой папаша навязал. Я-то планировала пригласить другого ведущего, но потом все переиграли. А что делать? Девочка, как поется в известной песне, созрела, надо ж девочку в хорошие руки пристраивать. – Я так полагаю, меня в женихи Нюточке прочили? Алина улыбнулась и не ответила. Егор фыркнул и покачал головой: – Аферисты! Она ж молодая совсем. Сколько ей? Семнадцать? – Девятнадцать. Но, в принципе, ты прав, она по своему развитию еще дитя совсем. – Я не пойму… Ты-то почему Николаевна, а не Юрьевна? Алина округлила глаза, а потом усмехнулась: – Так я ж не дочь Юрия Александровича, если ты об этом. – А кто ты ему? – Племянница. Мой отец – его младший брат. Материализовавшийся официант приволок два блюда с ребрышками, залитыми восхитительно пахнущим соусом. Алина вдохнула, и Егор машинально уставился на ее грудь. – Пахнет как, – простонала она. – Надо же… Не думала, что я такая голодная. – Никогда не слышал о миллионере Николае Караулове, – задумчиво сказал Егор, отрезая кусок мяса. – Так папа и не миллионер, – ответила Алина. – У него скучная должность финансового аналитика. Мы, конечно, не бедствуем, но до дядюшкиных размахов нам не подняться. Время не то уже. Дядя поднимался в девяностые, вместе с твоим отцом, приватизация там и все такое, а мой отец корпел в Свердловске, в НИИ. Это потом уже дядя его сюда перетащил. – А вместе с отцом и ты приехала? – Мы приехали, – скучным голосом сказала Алина, на мгновение помрачнев. – Папа, мама и я. Это только кажется, что если родственник – миллионер, жизнь сказкой будет. Мы квартиру снимали в Выхино, однокомнатную, у какой-то бабки-алкоголички. Отец через всю Москву на работу мотался, я – в институт, а мама дома сидела, потому что болела. Отец все говорил: потерпите, дальше лучше будет. Ну, мы и терпели. А потом… – Твоя мама умерла? – тихо спросил Егор. Алина усмехнулась, горько и одновременно жалобно: – Нет. Она вдруг влюбилась. Представляешь?! В сорок лет. В заезжего итальяшку. Познакомились на каком-то приеме. Она же переводчиком проработала много лет… Ну, и… так получилось. Отец даже не заметил сперва, что все уже кончилось. Работал много, домой приходил, ужинал и с ног валился. А она на развод подала. – И что? – И ничего, – ненатурально весело ответила Алина. – Сидит в Римини, пишет имейлы, звонит и приглашает в гости, рассказывая, как она счастлива со своим Рикардо. У нас, как папа и сказал, все хорошо, все наладилось. Я работаю, он работает. |