Онлайн книга «Две половинки райского яблока»
|
Потом показывали какой-то сериал в духе соцреализма, но с современными реалиями. Некая молодая женщина, узнав, что жених-бизнесмен ей изменил, бежит на край света с одним чемоданом. Поступок, однако. Возвращается в жалкую полуразвалившуюся хибару, которую оставила много лет назад. Начинает жизнь с нуля. Ходит босиком, умывается из жестяного умывальника во дворе. Удобства в конце огорода в кино не показали, а напрасно. Гордая и независимая. Вот дура! Кому теперь хуже? Я задремала под сериал. Анчутка пригрелся на подушке около моей щеки и мурлыкал так, что прямо ходуном ходил, даже шерстка шевелилась. Когда я пришла в себя, в комнате было уже темно. По телевизору шел кулинарный час. Энергичная молодая женщина споро нарезала овощи и зелень, приговаривая воркующим голосом, как это легко, быстро и вкусно. Я тупо смотрела на ловкие движения ее рук. Анчутка мурлыкал прямо мне в ухо. Вставать не хотелось. Голова была тяжелой. Недаром говорят, что нельзя спать на закате. Ничего не хотелось. Ну и не встану, подумала я. Мне теперь все равно. От оглушительного телефонного звонка меня словно подбросило. Я резво поднялась и побежала в прихожую. Анчутка упал на пол и взвыл обиженно. Звонила, разумеется, Татьяна. – Ну, что там у тебя? – спросила она благодушно, и я поняла, что Танечка переоделась в халат, поужинала, положила на лицо маску, улеглась перед телевизором, убрала звук и теперь готова общаться. – Кстати, твой мобильник не отвечает. – Упал в воду, нечаянно, – ответила я. – Отстирала платье? – Отстирала. Там и стирать нечего было. А крику, а визгу! Истерика, валерьянка, все шепотом и на цыпочках… Конец света. Как это – упал? – Молча. Взял и упал. Лежал на краю ванны, а Анчутка скинул. – Понятно. А ты как… вообще? – Нормально. Я бросила работу… – Как бросила? – ахнула Танечка. – Он что, выгнал тебя? – Никто меня не выгонял. Я сама ушла. – Не понимаю, – говорит Танечка беспомощно. – Как же ты теперь? – Не знаю. Умру с голоду, наверное. – Как ты можешь смеяться? Ты с таким трудом нашла это место. Что случилось? – Ничего. Цыганка нагадала мне фарт, только надо снять паутину. – Паутину? Знаю! – Танечка даже не задумалась. – Я тебе говорила – в углу прихожей, здоровенная такая, помнишь? – Не помню. Цыганка имела в виду другую паутину. – Какую это? – удивилась Танечка. – Которая застит глаза! И еще сказала, что я фартовая, аж завидно. – Нич-чего не понимаю! – заволновалась Танечка. – Ты ж не веришь! Давай по порядку. Откуда цыганка? – Ниоткуда. Минуту назад не было – и вдруг, как из-под земли, – крученая, быстрая, юбки ходуном. Села рядом, схватила за руку… Танечка глухо ахнула: – Сколько ты ей дала? – Откуда у меня деньги? Я ей сразу сказала, что денег нет. – А она? – А она говорит, я и сама вижу. – Так и сказала? – Так и сказала. Уцепилась за руку, хватка железная, пальцы жесткие. Уставилась в глаза и выдала про паутину. А у меня прямо мороз по коже, представляешь? – Ужас! Я их боюсь до обморока. Помнишь, я тебе рассказывала про соседку, которую цыганка заставила вынести из квартиры золото и деньги? Загипнотизировала и приказала, чтобы вынесла. А та и вынесла, помрачение нашло, говорит. Все до копейки. Ты ей адрес, надеюсь, свой не дала? – Она не спрашивала, – сдержанно ответила я. – То-то! Никогда не давай цыганке свой адрес! И вообще, как только увидишь цыганку, сразу бросайся на другую сторону улицы от греха подальше. – Это было в парке, я ее даже не заметила. – Так что она тебе сказала? Про паутину, а еще? – Про фарт. И еще сказала – не продешеви! – А что это значит? – озадачилась Танечка. – Откуда я знаю? – А в каком контексте она это сказала? – Ну… – Я задумалась. – Она сказала – спроси свое сердце и… не продешеви! А, вспомнила! Еще сказала – жди знака! – Какого знака? – Не знаю! – Нужно было спросить! – Танечка повысила голос. – Раз в жизни цыганка сказала что-то путное, да еще и без денег, а ты не спросила! – Ты же им не веришь! – закричала я в ответ. – Не верю! Но иногда они говорят правду! Цыгане – древняя раса, у них знания. Особенно если задаром. – Какие знания? Откуда у древней расы знание про мой фарт? Татьяна, думай, что несешь! – А что было потом? – Ничего. Я позвонила Зинке и сказала, что заболела. – Из-за цыганки? – Нет. Не только. – А что еще? – Жору привезла на работу шикарная блондинка… утром, – сказала я мертвым голосом. – В серебряном «Ягуаре». – Ты сама видела? – ахнула Танечка. – Сама. Пряталась, как идиотка, за водосточной трубой. – Вот гад! – воскликнула Танечка. – А может, родственница? – Как же! Они там целый час целовались, никак не могли расстаться. А я за трубой. Видимость – как в первом ряду. – Вот гад! – повторила Танечка. – А я бы назло прошла мимо и… – И что? – Ну не знаю… Поздоровалась бы! Громко! Пусть знает. Я невольно рассмеялась, представив, как Татьяна проходит мимо «Ягуара» с высоко поднятой головой и громко здоровается в закрытое окно. А те, внутри – ноль внимания, знай целуются. – Напрасно смеешься. Уж я бы не стала сидеть за водосточной трубой, уверяю тебя! Я бы нашла что делать! Или камнем! – Я была не права, – вздохнула я. Имея дело с Татьяной, нужно всегда помнить, что она – честный, добрый, порядочный человек и любит меня. Потому что, если этого не помнить, то от ее словес запросто сносит крышу. – И что теперь? – спросила Танечка. – Не знаю. Поеду к родителям и выйду замуж за капитана дальнего плавания. Дашь мне свои рецепты квашеной капусты и медовика? – Не дам! Только продукты переводить. Могу подкинуть ученика – у нашей комической старухи Игнатьевой племянник поступает в аспирантуру. Хочешь? – Тоже комик? – Тебе не все равно? Завтра же поговорю, – решила Танечка. – Жаль, что он женат. – Почему жаль? – Я делаю вид, что не понимаю ход ее мысли. – Потому, – отвечает Танечка. – А из Интернета еще не ответили? Спроси у соседа… этого… как его? – Владимир Маркелов. Совсем забыла! Надо бы проверить… хотя вряд ли ответили. Если бы ответили, он уже давно прибежал бы. |