Книга Смертельное путешествие, страница 54 – Кэти Райх

– Хотите кофе? – спросил вице-губернатор.

– Нет, спасибо.

Глядя на Дейвенпорта, было нелегко представить, как он сумел так долго продержаться на такой должности в политике. Не высок и не низок, не брюнет и не блондин, не хладнокровен и не вспыльчив. Волосы и глаза одинакового неприметно-бурого оттенка, речь однообразная, без модуляций. В общественной системе, которая выбирает лидеров по броской внешности и красноречию, Дейвенпорт явно был обречен на проигрыш. Иными словами, совершенно непримечателен. Впрочем, в этом, возможно, и состояло его главное преимущество. Люди голосовали за Дейвенпорта, а потом забывали о его существовании.

Вице-губернатор расцепил пальцы, осмотрел свои ладони и поднял взгляд на меня.

– Доктор Бреннан, до меня дошли кое-какие весьма неприятные обвинения.

– Я рада, что мы собрались, чтобы разобраться в этом недоразумении.

– Да, конечно.

Дейвенпорт подался к столу и открыл какую-то папку. Слева от нее лежала видеокассета. Никто из собравшихся не проронил ни слова, пока он выбирал в папке нужный документ, а потом внимательно его просматривал.

– Перейдем сразу к сути дела.

– Перейдем.

– Вы появились на месте крушения самолета «Эйр транссаут» четвертого октября сего года до прибытия представителей НКБТ или официальных судмедэкспертов?

– Я была неподалеку, и Эрл Блисс попросил заглянуть.

Я посмотрела на главу ОЗЧС. Эрл упорно разглядывал свои лежавшие на коленях руки.

– У вас был официальный приказ отправиться на место крушения?

– Нет, сэр, но…

– Пытались ли вы выдать себя за официального представителя ФСМО?

– Нет, не пыталась.

Дейвенпорт заглянул в другой документ.

– Пытались ли вы помешать местным властям в поиске и эвакуации останков?

– Категорически нет! – Я ощутила, как жар поднимается вверх по шее и расползается по лицу.

– Вы приказывали помощнику шерифа Энтони Скиннеру снять защитное покрытие с жертвы крушения, хотя знали, что тело может подвергнуться нападению хищных животных?

– Таковы стандартные правила.

Я взглянула на Ларка и Блисса. Оба старательно отводили глаза.

«Спокойствие», – сказала я себе.

– Однако же вы обвиняетесь в том, что нарушили правила… – Дейвенпорт подчеркнул голосом сказанное мной слово. – …Переместив останки с места крушения до того, как они были зарегистрированы.

– Это был уникальный случай, который требовал немедленного вмешательства. Мне пришлось принимать решение на месте, о чем я и сообщила доктору Тиреллу.

– Похищая эти останки, вы тоже принимали решение на месте? – Дейвенпорт подался вперед, и голос его зазвучал жестче.

– Что?!

– Образец, о котором мы сейчас говорим, пропал из морга.

– Мне об этом не известно.

Невыразительные бурые глаза опасно сузились.

– Вот как?

Дейвенпорт взял лежавшую на столе кассету, подошел к видеоплееру и вставил ее туда. Нажал кнопку «Пуск» – и на экране появилась размытая серая картинка. Я тотчас поняла, что это запись камеры слежения. Узнала шоссе и въезд на стоянку морга.

Секунду спустя в кадр въехала моя машина. Охранник замахал рукой, прогоняя меня. Появилась Примроуз, поговорила с охранником, подошла, опираясь на палку, к моему авто и отдала пластиковый пакет. Мы обменялись несколькими словами, затем она похлопала меня по плечу, и я уехала.

Дейвенпорт нажал «Стоп» и перемотал пленку. Когда он вернулся на свое место, я поглядела на Ларка и Эрла Блисса. Теперь оба испытующе разглядывали меня, и лица их были непроницаемы.

– Подведем итоги, – сказал Дейвенпорт. – После ряда в высшей степени невразумительных событий образец, о котором мы ведем речь, тот самый образец, который вы якобы отобрали у койотов, исчезает из морга.

– Какое отношение это имеет ко мне?

Дейвенпорт взял в руки еще один документ.

– В воскресенье, ранним утром, лаборантка учетного отдела Примроуз Хоббс забрала из рефрижератора, где хранились проходящие идентификацию образцы, фрагмент человеческой ткани, который в морге числился под номером триста восемьдесят семь. После женщина прошла в приемную секцию и забрала контейнер, относящийся к этому образцу. Позднее тем же утром видели, как миссис Хоббс передавала вам на стоянке морга какой-то пакет. Этот момент был запечатлен на пленке, и мы ее только что просмотрели.

Дейвенпорт впился в меня взглядом.

– Останки и пакет исчезли, доктор Бреннан, и мы считаем, что они у вас.

– Искренне советую вам поговорить с миссис Хоббс, – ледяным тоном процедила я.

– Таково, безусловно, было наше первое побуждение. К несчастью, миссис Хоббс на этой неделе не выходила на работу.

– Где она?

– Неизвестно.

– Она выехала из гостиницы?

– Доктор Бреннан, понимаю, что вы – профессиональный судебный антрополог международного масштаба. Мне известно, что в прошлом вы консультировали доктора Тирелла, а также следователей и коронеров в разных странах. Мне сказали, что ваша профессиональная квалификация безупречна. Тем более непонятным выглядит ваше поведение в данном деле.

Дейвенпорт оглянулся на своих спутников, словно призывая их к поддержке.

– Не знаем, почему этот случай вызвал у вас такой болезненный интерес, но совершенно очевидно, что ваша заинтересованность уже перешла все профессиональные и этические границы.

– Я не сделала ничего плохого.

Впервые за все время подал голос Эрл:

– Темпе, у тебя могут быть самые благородные намерения, но неправомочное перемещение останков – в высшей степени недальновидный поступок.

Он опустил глаза и стряхнул с брюк несуществующую пылинку.

– И к тому же нарушение закона, – ядовито вставил Дейвенпорт.

– Эрл, ты знаешь меня много лет, – обратилась я к главе ОЗЧС. – Знаешь, что я никогда бы так не поступила.

Прежде чем он успел мне ответить, Дейвенпорт отложил документ, который держал в руке, взял коричневый конверт и вытряхнул из него две фотографии. Мельком глянув на ту, что побольше, он положил ее на стол и одним пальцем подтолкнул ко мне.

На долю секунды я решила, что это шутка.

– Это ведь вы, доктор Бреннан?

На фотографии мы с Райаном ели хот-доги напротив вокзала железной дороги Грейт-Смоки-Маунтинс.

– И детектив Эндрю Райан из Квебека. – Он произнес это название как «Квиббека».

– И что, мистер Дейвенпорт? – Лицо мое пылало, но голос остался холодно-бесстрастен.