Онлайн книга «Убойный репортаж»
|
– Ну хорошо… – после недолгого молчания сказала бывшая невеста ныне покойного завлаба Рудольфа Михайловича Фокина. – Когда вы хотите меня видеть? – Сегодня… – твердо произнес я. – Это возможно? – А где вы будете снимать? – Мы можем приехать к вам, чтобы вы находились в знакомой вам обстановке и могли бы вести себя естественно и непринужденно. – Хорошо, приезжайте, – сказала Светлана. – Через час-полтора? – Давайте через два. Мне надо успеть привести себя в порядок. – Хорошо, – согласился я. – Будьте добры, скажите ваш адрес. Светлана назвала адрес (кстати, дом ее находился не так далеко от нашей телекомпании), и мы распрощались. А она была премиленькой, эта Светлана Ивановна Коноваленко, что собиралась стать женой ныне убиенного доктора биологических наук Рудольфа Михайловича Фокина. Надо отдать ей должное. Очевидно, покойный тридцативосьмилетний завлаб знал толк в женщинах, если «роковая женщина» Маргарита Бережная была его бывшей женой, а сексапильная красотка Светлана Коноваленко собиралась стать женой Фокина в самом скором времени. Черт, а может, я все усложняю? И дело в ней, Светлане Коноваленко? И устранил Фокина не его научный недоброжелатель, а, скажем, бывший парень Светланы, не сумевший смириться с тем, что она предпочла другого. Из-за такой женщины, как Светлана, убить вполне возможно… Было не похоже, что она сильно убивается по случаю утраты любимого человека. И на безутешную невесту она ничуть не походила… Степа установил камеру, помаячил перед ее объективом белым листом и кивнул мне. Мол, можно начинать. И я начал… – Здравствуйте, Светлана Ивановна. – Здравствуйте, – ответила она дружелюбно. – Во-первых, разрешите принести вам наши соболезнования, – посочувствовал я глухим голосом. – Спасибо, – ответила Светлана Ивановна, и на ее личико набежала легкая тень. И тотчас прошла… – В связи с этим первый наш вопрос звучит так: ваш жених был отравлен синильной кислотой. Скажите, пожалуйста, кому это могло быть выгодно? – Трудно сказать, кому была выгодна смерть Рудольфа Михайловича. Ведь его лаборатория была накануне грандиозного научного открытия… – Она со значением посмотрела на меня и потом в камеру, хотя я предупредил Светлану не смотреть в нее. – А какого открытия, если не секрет? – воспользовавшись паузой, спросил я. – Не секрет, – сказала Коноваленко. – Это должна была быть победа над злом… – Наша программа как раз называется «Можно ли победить зло». Так вы, значит, считаете, что победить его можно? – Да, я так считаю, – вскинула голову Светлана. Но слова прозвучали не очень убедительно. – А вы слышали, что у профессора Базизяна в его отделе исследований мозга случилась еще одна потеря? – спросил я. – Нет, не слышала. – День назад при невыясненных обстоятельствах у себя дома погибла лаборантка вашего бывшего жениха Зоя Калмыкова. Она либо отравилась, либо была отравлена, – после этих слов я сделал небольшую паузу и добавил: – Той же синильной кислотой, что и ваш жених… – Я ничего этого не знала, – растерянно произнесла Светлана. – А вы знали Зою Калмыкову? – поинтересовался я. – Лично – нет. Но слышала о ней. – От вашего жениха? – Да, от Рудольфа Михайловича. – И что он вам о ней говорил? – А это важно? – Для нас все важно, – заверил я бывшую невесту покойного завлаба. – Он говорил, – Светлана немного замялась, – что эта Зоя влюблена в него как кошка. – И вы его к ней не ревновали? – Нет. – Светлана даже усмехнулась. – Почему? – Не было причины, – пожала плечиками Коноваленко. – А к Маргарите Николаевне Бережной вы не ревновали? – Пожалуй, нет, – немного подумав, ответила она. – Они полтора года как в разводе. Чувства их давно охладели, и, кроме работы, их ничего не связывало. К тому же они не очень ладили друг с другом… Она вдруг запнулась и как-то затравленно взглянула на меня, словно просила помощи или чтобы я больше не задавал подобных вопросов. Но я был неумолим. К тому же Светлана отчего-то не вызывала у меня сочувствия… – Что значит не ладили? – не преминул я воспользоваться ее заминкой. – Ну-у у них были разногласия по поводу работы, – осторожно проговорила Светлана. – А какие разногласия, позвольте спросить? По поводу чего конкретно? – Конкретно я вам сказать не могу… Я этого просто не знаю… – Хорошо. – Я видел, что Светлана все же что-то знает, но говорить не хочет. И, похоже, не скажет. И задал новый вопрос: – А как вы думаете, эти две смерти – вашего жениха и его лаборантки – как-то связаны между собой? – Думаю, да, – немного помолчав, ответила Светлана Ивановна. – Скорее всего, эта Зоя не смогла вынести смерти Рудольфа Михайловича, в которого была безответно влюблена, и покончила с собой… Знаете, с нами, женщинами, такое случается… – Такое случается и с мужчинами, – вскользь заметил я. – Но… продолжим, однако… Светлана Ивановна, а как вы думаете, Зоя Калмыкова… могла убить Рудольфа Михайловича? Коноваленко задумалась. Очевидно, ей очень хотелось сказать: да, могла, но это было бы ложью, а ей очень хотелось выглядеть правдивой и убедительной. В том числе и в моих глазах. И потому она ответила то, что думала: – Мне кажется, она была не способна сделать такое… – Благодарю вас, – произнес я. – Вы не устали? Хотите, мы сейчас сделаем перерыв? – Нет, я не устала. Давайте, если можно, продолжим… – Будучи невестой Рудольфа Михайловича Фокина, вы ведь знали о его планах? – осторожно спросил я. – Конечно, – не раздумывая, ответила Светлана. – У вас не было тайн друг от друга? – Нет, не было. Ведь мы же собирались пожениться. И желание это было обоюдным… Какие же тут могут быть тайны? – Значит, вы должны были знать, о чем должен был быть доклад Рудольфа Михайловича на той злополучной конференции? – быстро спросил я. – Знала, в общих чертах, конечно, – не очень уверенно ответила Коноваленко. – И о чем же этот доклад? – О лаборатории, ее работе и результатах опытов. Рудик, простите, Рудольф Михайлович, очень гордился этим докладом. Хотел дать его мне почитать. Был в приподнятом настроении и все время говорил, что это будет бомба для всего института, и что «всем им» он еще покажет… – Кому это – «всем им»? |