Онлайн книга «А жизнь была совсем хорошая...»
|
– Да какие дела устраивать? – Нина задохнулась от обиды и возмущения. – Нет у меня никаких дел, кроме Костика моего. Я ведь одна его ращу – без мужа и без родителей. Соскучилась просто – совсем нету сил. Вот неделю выдержала, и все… Первый раз мы с ним порознь, понимаете? Воспитательница тяжело вздохнула и примирительно сказала: – Ладно, хватит слезы лить. Пройди вон в спальню, там на третьей кроватке справа. Только обувь сними! – крикнула она вслед. Нина, не чуя под собой ног от счастья, бросилась в дом. Скинула босоножки и прошла в спальню. Котик безмятежно, раскинув руки и приоткрыв рот, крепко спал. Нина присела на корточки и стала разглядывать сына. Погладить побоялась – вдруг разбужу! Котик был спокоен – никакой тревоги на мордочке. Заметила – чуть загорел, подрумянился. Волосики, и без того светлые, почти льняные, выгорели и стали еще светлей. «Господи! Хорошенький-то какой! – умиленно подумала Нина. – Просто ангелочек, ей-богу!» Мальчик, словно почувствовав ее взгляд, дернулся и открыл глаза. – Мама? – удивился он. – А ты здесь? Она осторожно взяла его на руки и вынесла из спальни. Погулять разрешили и покормить тоже – предупредили только: осторожно, без всяких там! Пошли на опушку в лес. Котик ел яблоко, закусывал печеньем и требовал конфет. – Как тебе тут, сынок? – осторожно спросила Нина. – Хорошо, мам. Вера Ивановна хорошая. Тамара Петровна тоже. Ну, не такая добрая… – Котик вздохнул. – Ну, тоже ничего. – Потом подумал и опять вздохнул. – А вот Лидия Васильевна… Не добрая, мам. Кричит на нас, ругается. Если обсикается кто – вообще орет. Нина испугалась: – Не бьет, сынок? Котик посмотрел на нее удивленно: – Бьет? Нет, мам, ты что! Кто ж ей разрешит! Нина успокоилась и засмеялась. Потом прошлись по опушке, еще посидели, обнявшись, а потом Котик спросил: – Мам! А ты когда домой поедешь? Нина удивилась: – Надоела тебе? Он мотнул головой. – Не-а, не надоела. Просто… Зарядка у нас вечером… Потом ноги мыть. Ну, и… С ребятами надо поиграть, понимаешь? Нина кивнула. – Соскучился? Ну, пойдем! Отведу тебя в группу. Он вложил свою ладошку в ее руку и поспешил обратно. Было видно, что он уже там. Немного обидно, да, но… Сердце успокоилось – домой не просится, выглядит на пятерку, никто не обижает. А главное – торопится назад! На полянке перед корпусом играли детишки. Котик вырвал из Нининой ладони руку и рванул вперед. – Сынок! – крикнула Нина. – Как же ты так? Не попрощавшись? Котик обернулся и помахал рукой. – Пока, мам! Ну, я побежал? Нина кивнула. Вот так, – подумала она, – вот так. Однажды он уйдет от нее, не обернувшись. Уйдет навсегда. В свою взрослую жизнь. Проживать свою судьбу. И останется она одна. На всем белом свете. Даже Клавки не будет. Нина вышла за ворота и поплелась устало, еле перебирая ногами. Услышала за спиной автомобильный гудок и отступила на траву – с дороги. Раздался скрежет тормозов – она обернулась и увидела его, Сергея. Он высунулся из окна и смотрел на нее. – Ну, как прошла встреча в верхах? – схохмил он. А ей было не до шуток. Такая тоска вдруг заполнила сердце, только бы не разреветься. Только бы сдержаться. А то стыдоба какая! Ведь все у мальчика слава богу, а она… Готова завыть белугой. Обиделась, дура. На кого обиделась? И на что? Что сыночку ее хорошо? На это обиделась? – Да нормально все, спасибо. На шоссе сейчас выйду, попутку поймаю до станции. И – домой! – Садись уж! Попутку она поймает, видите ли… – Он снова усмехнулся. Нина залезла в знакомый грузовичок и, усевшись поудобнее, подумала: «А как повезло-то, что Сергей этот опять попался! А то… тащилась бы до шоссе… Часа полтора бы тащилась. А устала так, словно вагоны грузила». Она прислонила голову к окну и прикрыла глаза. Он посмотрел на нее, но ничего не сказал. Она не заметила, как уснула, а когда открыла глаза, увидела, что за окном уже сумерки, солнце зашло, и машина быстро и уверенно мчится по широкому шоссе. – Не доехали еще? – удивилась она. Он кивнул – не доехали. – До станции? – снова удивилась она. – До столицы, – скупо обронил он и включил маленький радиоприемник, висевший на переднем зеркале. Нина посмотрела на него, но вопросов задавать не стала. Почему-то поняла, что вопрос ее прозвучит глупо, очень глупо. И еще раз подивилась тому, что с ней происходит в данный момент. Да и вообще в ее жизни. По радио своим нежным, глубоким и волнующим голосом запела Майя Кристалинская. Запела так, что сердце подпрыгнуло, зависло где-то в районе горла и тревожно, сладко-тревожно, забилось. И запело вместе с певицей. Сама Нина прикрыла глаза и стала невольно тихонько подпевать знакомые слова. Сергей посмотрел на нее, усмехнулся и прибавил звука. Она открыла глаза и смутилась. Еще мама говорила, что слух у нее… В общем, медведь на ухо наступил. Она замолчала и отвернулась к окну. Песня кончилась, оба молчали. Так молча и въехали в город. Нина объяснила, как проехать в Черемушки. По опустевшему городу доехали совсем быстро и наконец остановились перед ее домом. Было ужасно неловко. Предложить денег? Откажется. Наверняка откажется. Да еще и обидится. Или нет? Может, все-таки предложить? Пригласить на чай? Ну уж вот этого совсем не хотелось. Во-первых, устала. Очень устала. Во-вторых – страшновато как-то. Нет, ничего плохого она про него не думает. Но все-таки… Как-то неправильно это. А потом, ночь на дворе. Выгнать из дома на улицу? А где ему ночевать? Не в кабине же! Но не в ее доме – уж точно. Дурацкая, в общем, ситуация! Молчание затянулось – вместе с неловкостью. Наконец он сказал: – Ну, бывай, Нина Сергеевна! Иди отдыхать – день у тебя выдался… – А вы? – От смущения она перешла на «вы». – А мы, – усмехнулся он, – к приятелю. В Мневники. Друг там мой закадычный, старый дружок. Вот и повидаемся наконец. С оказией, что называется. – Помолчал и тихо добавил: – Сидел я, Нин. Три года сидел. Не скажу, что святой, – всяко было. А вот сел по-глупому. За чужие грехи. Да и за свои тоже. Жена ушла, дочку с собой, ясное дело. Видеть ее мне не дает – говорит, нечего с уголовником. Что, испугалась? – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Да чего пугаться? – спокойно ответила Нина. – У нас, почитай, полстраны сидело. И что, все по делу? Все – за грехи? Помолчали с минуту. – Ну, я пошла? – нерешительно спросила Нина. – Поспеши! Завтра на работу, поди? Она вылезла из машины и, прежде чем закрыть дверь, тихо и отчего-то жалобно сказала: |