Книга Иллюзия греха, страница 73 – Александра Маринина

- Твоя мама в саду, - проскрипел он на ходу, с трудом борясь с одышкой.

Мать действительно сидела в своем инвалидном кресле под раскидистым дубом. Ира удивилась, что рядом с ней не было той монахини, сестры Марфы, которая всегда гуляла с Галиной.

- А где сестра Марфа? - с ходу спросила Ира. Процедуру приветствия она, как правило, опускала, если общалась с матерью.

Реакция Галины ее ошеломила. Лицо матери задергалось, из глаз потекли слезы, она начала что-то невнятно бормотать.

- Изверг... Чудовище... Монстр... Больше ничего Ира разобрать не смогла.

- Ты что? - спокойно спросила она. - Кто чудовище? Сестра Марфа?

В ответ с матерью стало твориться что-то уж совсем непонятное. Она закрыла лицо трясущимися руками и принялась раскачиваться из стороны в сторону. Ира испугалась не на шутку. После случившегося шесть лет назад несчастья она ни разу не видела, чтобы у матери случалась истерика. Напротив, забыв всю свою предыдущую жизнь, она стала на удивление спокойной и равнодушной ко всему и вообще нисколько не походила на ту маму, которую Ира знала и любила с самого детства. Та Галина была любящей и заботливой матерью, ласковой, внимательной к детям, никогда не повышала голос. Нынешняя же Галина была злой, капризной и требовательной. Конечно, в присутствии Иры она частенько плакала, но всегда это было реакцией на грубость дочери, а вовсе не проявлением сострадания к ней и остальным детям. Но чтобы вот так...

- Что случилось, мама? Но мать не отвечала, раскачиваясь все сильнее. Ее уже била крупная дрожь. Ире стало страшно. Она быстро побежала в сторону здания, выискивая глазами какого-нибудь врача или хотя бы медсестру. На глаза ей попалась фигура в белом халате.

- Помогите! - закричала она изо всех сил. Мужчина в халате обернулся и поспешил ей навстречу.

- Что случилось, девушка?

- Там моя мама... - задыхаясь заговорила Ира, показывая рукой в ту сторону, где оставила мать. - Ей плохо. Помогите, пожалуйста.

Врач поспешил за ней следом. Увидев Галину, он с облегчением вздохнул.

- Терехина... Вы ее дочь, да? Ничего страшного, в последнее время с ней это бывает. Она сама успокоится через некоторое время.

- Да что с ней, доктор? Раньше такого никогда не было. У нее болит что-нибудь?

- Не волнуйтесь, у нее ничего не болит. Это нервное.

- С чего ей нервничать? - уже спокойнее спросила Ира.

- А вы разве не знаете? - удивился врач. - Вы не слышали про этот ужасный случай с нашей сестрой Марфой?

- Нет. А что произошло?

- Сестру Марфу убили прямо в комнате вашей мамы. А ваша мама ее первая и обнаружила. Конечно, это было для нее огромным потрясением, и теперь как только она вспоминает об этом, начинает плакать. Вы не должны пугаться.

- Может, ей укол какой-нибудь сделать?

- Я же сказал, она сама успокоится. Вот увидите, это пройдет очень скоро. А уколы ей не нужны, она и без того получает достаточно много лекарств.

- Но она так трясется... - Ира бросила на мать взгляд, полный сострадания, смешанного с отвращением.

- Что поделать, голубушка, - пожал плечами врач, - вам придется к этому привыкнуть. Ваша мать - человек тяжело больной. Пока она еще относительно молода, но с возрастом проявления болезни будут все более отталкивающими, это естественный ход вещей, и к этому надо быть готовой. Болезнь, тем более такая, не бывает красивой. Впрочем, никакая болезнь не бывает красивой.

- И что мне делать? Ждать, когда она перестанет плакать?

- Ну, если у вас много свободного времени, можете погулять по парку. А вообще-то я советовал бы вам идти домой. Это что за сумки? Ваши?

- Да, я продукты принесла и еще кое-что, мать просила.

- Повесьте их на крючок, там, на спинке коляски. Не бойтесь, никто не возьмет. У нас тут, знаете ли, не воруют. Пойдемте, я провожу вас до выхода.

Ира повесила сумки на крючок, бросила на мать последний взгляд и поймала себя на том, что испытала неожиданное облегчение оттого, что визит оказался таким коротким и она не успела в очередной раз поссориться с ней и испортить себе настроение. В прошлый раз она уходила отсюда в слезах. Симпатичный румяный доктор пошел рядом с ней в сторону выхода из парка, окружавшего дом инвалидов.

- А что случилось с монахиней? - спросила Ира. - Кто ее убил?

- Ну, голубушка, кто ж это знает, - развел руками доктор. - Милиция ищет убийцу, но пока безуспешно.

- Надо же, - вздохнула она, - такая была славная женщина. По-моему, она была единственной, с кем мать ладила. Вернее, кто мог ладить с моей мамой. Ласковая такая, терпеливая. Я бы уж сто раз на мать наорала, а сестра Марфа все терпела, еще и улыбалась. Скажите, а люди всегда делаются такими невыносимо капризными, когда болеют?

- Почти всегда, - кивнул врач. - И чем тяжелее болезнь, тем несноснее становится характер. С этим надо мириться как с неизбежностью, вот и все. Вы, наверное, нечасто маму навещаете?

- Раз в месяц примерно. А как вы догадались?

- Если бы вы приходили чаще, мы бы обязательно познакомились раньше. Ваша мама здесь уже несколько лет...

- Шесть, - уточнила Ира, отчего-то внезапно устыдившись своих редких визитов, которые она наносила матери.

- Да, шесть, - согласился он, - а с вами мы впервые разговариваем. Обычно родственников тех больных, которые находятся здесь долго, я хорошо знаю. Они обязательно заходят ко мне. А вы меня почему-то не жалуете.

- А вы кто? - без обиняков спросила Ира.

- Я - главный врач. Сергей Львович Гуланов, - представился доктор. А вас зовут, кажется, Ирой?

- Да. Откуда вы знаете?

- Ну, голубушка, - засмеялся Сергей Львович, - вы забываете, как мы тут живем. Это для вас весь мир открыт, а здесь у нас мирок очень замкнутый, от большой жизни наши инвалиды оторваны, варятся в собственном соку и, разумеется, все про всех знают. Правда, поскольку ваша мама потеряла память, как раз о вашей семье нам известно не очень-то много. Но мы знаем, что у вас есть две сестры и брат и они тоже в больнице. К сожалению, для нас так и осталось тайной, что же случилось с вашей мамой и почему она совершила свой ужасный поступок. Если бы врачи это знали, может быть, нам удалось бы вернуть ей память.

- Я тоже не знаю, - призналась Ира.

- И никто не знает? Может быть, есть человек, у которого вы могли бы спросить?

- Нет, - она покачала головой. - Нет такого человека. Никто не знает, что на нее вдруг нашло. Папа, наверное, знал, но он умер на следующий день после этого.