Онлайн книга «Да. Нет. Не знаю»
|
– Я перепишу, – не стала спорить Лера и потянулась за шариковой ручкой, стоящей в яшмовой карандашнице. Наталья Михайловна подошла к столу, раскрыла красную кожаную папку, достала оттуда чистый лист бумаги и с серьезным выражением лица протянула его племяннице: – Пиши. В правом углу: ректору НОУ МПИУБП доктору физико-математических наук, профессору Наталье Михайловне Коротич старшего преподавателя кафедры математического анализа Жбанниковой Валерии Валентиновны заявление. – «Заявление» по центру писать? – не подозревая никакого подвоха, поинтересовалась Лера. – По центру, – подтвердила Наташа и продолжила: – Прошу предоставить мне внеочередной отпуск на срок… Тебе какой срок нужен? – Две недели, – чуть слышно сообщила «наследница Тутти». – Хорошо. Прошу предоставить мне внеочередной отпуск сроком на две недели по уходу… (Наталья Михайловна многозначительно помолчала) за щенком. И подпись. Лера покорно дописала до конца, в том числе и «за щенком», а потом встала и, не попрощавшись, вышла из кабинета ректора. – Стой! – окликнула ее тетка, но та даже не повернула головы. – Наталья Михайловна, – в кабинет просунулась голова секретаря, – может, догнать? – Не надо, – дала отбой Наташа и, пытаясь унять сердцебиение, опустилась в кресло. – Пусть идет, куда шла. На следующее утро Валерия Валентиновна Жбанникова на работу не явилась, о чем Наталья Михайловна узнала сразу же, как только пересекла порог вуза, от поджидавшего ее в фойе Матвея. – Почему не на рабочем месте? – строго поинтересовалась Наташа и посмотрела на свояка тем самым знаменитым взглядом, о котором в институте ходили легенды: «смотрит, словно насквозь видит». – Надо поговорить, – не остался в долгу Матвей, тоже пренебрегший правилами элементарной вежливости: не поздоровались ни одна, ни другой. – Говори, – разрешила Наталья Михайловна, но проследовать к себе в кабинет не пригласила. – Лера и правда очень устала. Вы должны это понять. На ней сейчас огромная ответственность. От нее зависело – выживет он или нет. – Выжил? – Выжил. – И дальше что? – Ей надо отдохнуть, – снова вступился за жену Матвей Жбанников. – Да что ты? – едко улыбнулась Наталья Михайловна. – Неужели? Устала, значит? Как-то быстро у тебя она устает, Матвей! Два раза в очереди посидит – и устала. Полтора месяца не поспит – и с ног валится. А как же вы ребенка-то собирались усыновлять? За ним ведь не полтора месяца ходить придется. Полжизни, не меньше. Это как? – Это – наше дело. Точнее – Лерино, – ушел от ответа побледневший от обиды за жену Жбанников. – Ну, а раз это исключительно ваше дело, то чего от меня хотим? – Уже – ничего. – А хотели? – Понимания, Наталья Михайловна, – не сдержался Жбанников и, прервав разговор на полуслове, сорвался с места и быстро зашагал по длинному коридору. Впервые Наташа не нашлась, что ответить, и, поднявшись к себе в кабинет, позвонила Але. – Что случилось? – встревожилась проктолог Спицына, прервавшая прием в связи со звонком. – Ничего, – поторопилась успокоить ее Наталья Михайловна. – Надо поговорить. – Давай, – согласилась выслушать сестру Алечка, обрадованная тем, что тревога оказалась ложной. – Не сейчас. У меня через пять минут совещание. – А у меня – прием, – напомнила проктолог Спицына и стянула с левой руки резиновую перчатку. – Когда? – Приезжай вечером. – Во сколько? – После работы. – Это не раньше восьми – половины девятого, – посулила Алечка. – Поэтому если что-то срочное, давай сейчас. – Вечером, – выдохнула Наташа и повесила трубку. Оставшийся день сестры провели в ожидании встречи, ловя себя на мысли о том, что не ждут от этой встречи ничего хорошего. Так и вышло: – Ты ее унизила, – побледнела Аля, внимательно выслушав рассказ старшей сестры. – Я специально, – попыталась оправдаться Наталья Михайловна. – Зачем? – Чтобы она понимала, что делает! Главное, одно дело до конца не довела, за другое схватилась. – Это ее право, – осадила Наташу Аля. – Ее? – возмутилась Наталья Михайловна. – Да мы все ждали этого момента, как манны небесной! Забыла, как сама совет собирала, сказать боялась?! Сказала. Я с людьми договорилась, чтобы, где возможно, без проволочек. Это, по-твоему, просто так? – Я тебя об этом просила? – Нет. – А Лерка? – Нет. – Тогда зачем ты во все это встряла? Своих дел мало?! – Алечка даже не заметила, что перешла на крик. – Я помочь хотела, – вдруг осеклась Наташа и, внимательно посмотрев на сестру, подметила: – А ты, сестрелла, с каких пор такая бойкая стала? Раньше, бывало, слова из тебя не вытащишь, никогда голос не повышала, каждого понять пыталась. А теперь что? – А что теперь? Что теперь? – снова взвилась Аля. – Ты на себя посмотри! Помнишь, как сама мать осуждала? А теперь ее приемами стала действовать? Через унижение достоинство воспитывать? Да чем ты лучше?! Сестры одновременно замолчали, а Наташа, что ей было в принципе не свойственно, даже всплакнула: – Дура ты, Алька. Я ж как лучше хотела… – Не начинай, – пригрозила ей сестра, а потом и сама с наслаждением заплакала: – Господи, Наташа, ну что это такое происходит? Ты думаешь, я не переживаю? Я переживаю. Это скажи кому: поехали за ребенком – вернулись со щенком… И стыдно, и смешно. Но все равно – это лучше, чем ничего! – А зачем ориентироваться на ничего? – неожиданно спокойно для кипевших только что страстей поинтересовалась Наталья Михайловна. – Что значит: «лучше, чем ничего»? Не ты ли мне сама говорила: «Цени то, что есть». – А при чем тут это? – Как при чем? – изумилась Наташа. – Ей чего-то не хватало? Муж есть, квартира есть, машина есть. Детей только не было. Захотелось? Пожалуйста. А ведь, если тебе верить, и напрягаться не надо было: живи и радуйся. Но нам для радости всегда чего-нибудь да не хватает. Твоей Лерке, как выяснилось, щенка. Ты что, ее в детстве на Птичий рынок не водила? – Водила, – отказалась Аля видеть причины происходящего в собственных недоработках. – Плохо, значит, водила, раз та ребенка щенком заменила. Ответственности испугалась, что вырастет и спросит: «А зачем ты меня, мама, завела?» Тебя вот спрашивала твоя дочь, зачем ты ее родила? – Нет. – Плохо, что не спрашивала. |